Петр Северцев - Бриллиант Хакера

Что касается господина Рукосуева, то Приятель выдал мне вереницу его судимостей. В последнее время этот деятель занимал довольно видный пост в одной фирме. Скорее всего, это было чистой формальностью, а на самом деле покойник продолжал предаваться своему излюбленному занятию – пополнению собственой коллекции ювелирных изделий за счет как государства, так и простых граждан.

Небезынтересно, что по делу Шаврыкина он проходил вместе с моим новым знакомцем – Горбачевым П.П. Не исключено, что именно старика Горбачева видела вместе с Рукосуевым Ольга Травкина.

На саму же Ольечку Травкину в анналах разнообразных служб и учреждений не было никакой значимой информации. Прописка, работа – больше ничегошеньки. Не буду скрывать, что я вздохнул с облегчением.

Роман Егорычев, царство ему небесное, до сих пор лежал в морге. Интересно, получил ли дежурный причитающиеся ему проценты?

– ПРЕДЛАГАЕТСЯ СЛЕДУЮЩАЯ СХЕМА ДЕЙСТВИЙ, – монотонно продолжал Приятель.

Я навострил слух. Надеюсь, мне не придется покидать пределы родного города. Хотя, может статься, Приятель может запросто отправить меня куда-нибудь на Гонолулу. И, что самое интересное, окажется прав.

– ПОСЛЕ РАЗБОРКИ У ФРАНЦУЗОВОЙ ИМЕЕТ СМЫСЛ ПОСЕТИТЬ ЗАГОРОДНЫЙ ДОМ МАМЫКИНЫХ И БОЛЬНИЦУ НОМЕР ШЕСТЬ, ПАЛАТА ВОСЕМНАДЦАТЬ.

– Угу, – подтвердил я, помечая цифры себе в блокноте. – Что-нибудь еще?

– ВНИМАНИЕ! – неожиданно раздалось в трубке. – ИМЕЕТСЯ СПЕЦИАЛЬНОЕ СООБЩЕНИЕ.

– Излагай, – насторожился я. Подобная форма свидетельствовала о крайней степени серьезности полученных Приятелем материалов.

– ИНФОРМАЦИЯ ПРЕДСТАВЛЯЕТ ИЗ СЕБЯ ВИДЕОМАТЕРИАЛ. СТЕПЕНЬ СРОЧНОСТИ ВЕСЬМА ВЫСОКА, – строго предупредил Приятель.

Но его последние слова я уже выслушивал, стоя у самого порога дома своей недобросовестной клиентки. Мне не терпелось проникнуть внутрь и увидеть то, что там происходит своими глазами.

– Хорошо, скоро буду. Сейчас – отбой, – проговорил я, нашаривая взглядом окна Французовой. И, немного помедлив, добавил: – Спасибо.

– ХАЙ, – меланхолично отозвался Приятель. – НЕ ПРОПАДАЙ НАДОЛГО.

Как ни странно, мне удалось проникнуть в квартиру Французовой совершенно беспрепятственно – Павлин оставил своих людей внизу в «джипе». Очевидно, ни Горбачев, ни Ида Яковлевна не представляли для него опасности и он мог пренебречь охраной.

Дверь была не заперта, лишь накинута цепочка, которую я, просунув руку в отверстие, быстренько снял. Не понимаю, зачем люди используют цепочки? Открыть труда не представляет, защиты никакой. Впрочем, выстрелить можно и в дверной глазок.

К моему приходу оживленная беседа в доме по улице Циолковского была в самом разгаре. Собеседники были настолько увлечены друг другом, что мое появление было замечено ими далеко не сразу.

Очевидно, все разумные аргументы были уже исчерпаны и теперь в дело пошли неконтролируемые эмоции. Именно так можно было охарактеризовать картину, которая предстала моим изумленным глазам.

Павел Андреевич Павленко стоял посреди комнаты, воздев руки к потолку. В одной руке у него мотался господин Горбачев, в другой – госпожа Французова. Оба пожилых человека, лишенные опоры, громко хрипели и пучили глаза. Особенно тяжко приходилось моей клиентке.

– Мне плевать на ваши застарелые дрязги! – кричал Павлин. – Уже полчаса я слушаю, как вы лаетесь и только зря теряю время!

Горбачев два раза широко открыл рот, но кроме звука, похожего на скрип несмазанной двери, ничего не смог из себя исторгнуть.

– Где моя девка? – орал разъяренный Павлин. – Если через полчаса вы не уладите свои проблемы, я вас стукну лбами друг об дружку так, что у вас мозги повылетают к чертовой матери!

С этими словами и шмякнул оба тела об пол и в изнеможении уселся на жалобно хрустнувший под тяжестью его тела диванчик.

– Вну-ученька моя, – хрипела Ида Яковлевна Французова, с усилием поднимаясь на четвереньки. – За что такие муки принимаю... Этот волчара ее захомутал, а мне теперь отвечать...

– Отдай камушки, получишь девку, – не поднимаясь с пола ответил Горбачев.

– Еще чего! – тут же вскипела старушка. – Ты сначала докажи, что...

– Ма-алчать! – заорал Павлин. – Вы что, снова за свое?

– Катенька, – продолжала горестно причитать Французова, – видно нам с тобой больше не свидеться. Ох, судьба моя стерва...

– То есть, не отдашь? – перевел ее завывания на деловой язык Горбачев.

Французова отрицательно помотала головой, не переставая плакать.