Петр Северцев - Хакер хочет в Тамбов

«Потерять сознание или подождать, пока им надоест?» -думал я, получая очередной удар по почкам от кривоносого выродка.

Следующий удар в область солнечного сплетения, казалось, должен был решить эту проблему сам собой, но тут внезапно зазвонил телефон.

Боевая охрана господина Гончарова прекратила возню с моим полубессознательным телом.

Федор Михайлович задумался, глядя на телефонный аппарат, и между вторым и третьим звонком приказал мне:

– Подойди. И без глупостей, а то схлопочешь пулю в затылок.

Я повиновался.

Пока я брел до телефона, умудрился два раза упасть и сшибить кресло. Меня мотало от стенки к стенке словно наутро после хорошей выпивки.

– Алло, – едва прошелестел я в трубку непослушными губами.

– Двести первый? – ласково осведомилась администраторша.

Очевидно, она решила, что мы уже упились настолько, что я едва разговариваю.

– К вам тут еще приятели. Только уж не сильно безобразьте, пожалуйста, – игриво добавила она.

– Хорошо, – пролепетал я и положил трубку.

Троица замерла в ожидании комментариев.

– Так ребята, на чем мы остановились? – с трудом выговорил я, облизывая кровь с губ.

– Ах ты сука! – прошипел кривоносый, делая шаг в мою сторону и заводя руку для удара.

Хук в подбородк был не очень ощутимым, но я решил, что это самый мощный удар, который я когда-либо получал в своей жизни.

Раскинув руки, словно подстреленный вальдшнеп – крылья, я рухнул в направлении двери, подгадав удар охранника к звуку шагов, остановившихся у входа.

Я решил, что не стоит новым гостям ожидать разрешения войти и распахнул своим затылком дверь, чтобы беспрепятственно впустить новых посетителей.

Новые люди – новая информация.

Конечно, я рисковал. Не исключено, что очередные визитеры окажутся опаснее нынешних, но наш разговор с Гончаровым явно буксовал, а формы, в которые вылилась беседа, я никак не мог назвать продуктивными.

В следующую секунду началось что-то невообразимое.

Через меня, словно резвый козлик, перепрыгнул парень ростом под потолок и вслед за ним надо мной мелькнули еще две пары подметок.

На последней я успел различить надпись: «Fuck off, please».

Гончаров быстро сунул руку в карман пиджака и замер в ожидании.

– А ну вали... – начал угрожающим тоном косорылый, обращаясь к вновь прибывшим гостям двести первого номера, но тут же осекся.

Новенькие предпочитали словам действие.

Выброшенный вперед мощный кулак с увесистым фигурным кастетом – на каждой выпуклости, покрывавшей костяшку пальца, был вырезан оскалившийся череп, – помешал косорылому закончить начатую фразу и слегка подправил его челюсть, выдвинув вперед верхние зубы, как и полагается.

Правда, при этом косорылый охранник на неопределенный срок потерял возможность произносить вообще какие бы то ни было фразы и лишился части своих нижних зубов, но это уже детали.

Кривоносый был более проворным и попытался честно вступить в бой.

Охранник Гончарова решительно бросился вперед на врага, по-бычьи наклонив голову, словно она являлась его основным оружием.

Ему, действительно, удалось сбить своей тушей с ног двухметрового верзилу, который, тихо охнув, упал рядом со мной.

Но этот маневр оказался всего лишь актом бессмысленной ярости.

Второй парень, пришедший с верзилой, не долго думая, со всей силой обрушил на голову кривоносого декоративный подсвечник, бессмысленно стоявший на подоконнике гостиничного номера. Два удара, – второй чуть послабее, – по массивному красному затылку с колючим ежиком редких волос на некоторое время лишили его возможности работать головой как внутри таковой, так и используя ее снаружи – в качестве боевого оружия.

Наблюдая эту сцену, я испытал то загадочное состояние души, которое в советские времена называлось чувством глубокого удовлетворения.

Во-первых, оба подручных господина Гончарова были нейтрализованы.

Во-вторых, я воочию убедился в том, что «архитектурное излишество» – поюзанный подсвечник, за наличие которого в номере с меня содрали цену за полулюкс, оказался таки полезным.

Господин Гончаров, быстро отскочил в сторону, к окну и в схватку не вмешивался. Его сощуренные глазки мгновенное оценили обстановку, а тонкие губы плотно сжались. Бой был явно проигран, и мой визитер, натурально, ссыпался.

Впрочем, Федор Николаевич на всякий случай достал из кармана пиждака пистолет – мой пистолет! – и, быстро сообразив, направил оружие не на победителей, а прямиком мне в лоб.