Петр Северцев - Хакер и его тень

Я уже понемногу начал терять терпение и остатки тепла под одеждой, в нетерпеии поглядывать на часы и переминаться с ноги на ногу, как вдруг ЭТО случилось. Произошло событие из ряда вон выходящее и попахивающее нездоровой кладбищенской мистикой.

А именно: поджатые губы Людоеда на памятнике вдруг расплылись в добродушной улыбке.

В свою очередь, правый глаз его извечного недруга и конкурента Красавчика за какие-то доли секунды покрылся бельмом.

И мне после всего увиденного не оставалось ничего другого, как немедленно упасть на землю и поплотнее вжать голову в плечи.

Сказать, что я испугался было бы некоторым перебором и известнй натяжкой. Просто я чертовски не люблю, когда в меня стреляют. Бывает это не так уж и часто, но все равно не люблю.

Предназначенная мне пуля резво чиркнула по памятнику, пройдя по касательной и, испортив фасад Людоеда, рикошетировала к гранитному камню Красавчика, попав изображению покойного мафиози прямо в глаз.

Стрелял этот тип, несмотря на черные очки и вправду неплохо.

Память тотчас подбросила мне «рифмующееся» с этой минутой воспоминание – агнонию Виктории Петровны на аллее среди опавших листьев, угрожающий шелест еловых ветвей с пригорка и мой спринтерский рывок по открытой местности к забору психлечебницы.

Тогда я ждал выстрела, но он не последовал. Теперь вот дождался.

«Любпытно, – думал я, отползая подальше за высокий постамент Кривого, – влияет ли глухота на меткость. Странно стрелять, когда ты не слышишь выстрела. Надо бы запросить Приятеля насчет статистики по глухим чемпионам по стрельбе. Наверняка есть какие-то данные...»

Холодный мрамор надгробия упирался в задравшуючя рубашку. Можно сказать, что я всем своим телом ощуал могильный холод.

Долго валяться у подноджия могил бандитов я не собирался. Просто в таком положении в меня можно было выстрелить только сверху, да и то подойдя как можно ближе к моему укрытию.

Шаги незнакомца с пистолетом, действительно, приближались.

Я осторожно высунул голову наружу и заметил черную брючину, мелькнувшую метрах в десяти от меня.

Черт, что же делать!

Пристрелят же как собаку.

Ох, до чего же не хочется играть роль соседского бульдога Хрюши! Впрочем, до него так и не добрался со своим пистолетом запойный бизнесмен, а ныне покойник Андрей Князев. А меня чаша сия не минует.

Рука сжала комья пожухшей травы и пальцы наткнулись на что-то прочное и твердое.

Из кладбищенской земли сантиметров на восемь торчал невысокий штырь – вроде того, на который я наткнулся, прыгая из автобуса.

«Что они здесь – сваи забивают? – в раздражении подумал я. – Тогда почему такие маленькие?»

Потом до меня дошло, что это стояк, удерживающий в фиксированном положении решетку, которая огораживает надгробия – полые столбики надеваются на штыри, расположенные на равных промежутках друг от друга по всей территории элитного квадрата захоронений.

Очевидно, земля на этом участке была распределена давным давно. Желающих приобрести здесь энное количество метров было более чем достаточно – штырьки торчали из земли там и сям.

Я ухватил железяку ладонью и подергал из стороны в сторону.

Подается.

Пошевелив ее еще немного, я образовал конусообразную ямку и, поднапрягшись, с силой вытащил прут из земли и крепко сжал его в руке.

Не бог весть, конечно, какое оружие, но лучше, чем совсем ничего.

Звук приближающихся шагов уже слышались в непосредственной близости от меня.

Я лежал, затаившись и ждал только удобного случая, чтобы нанести удар.

Черт, а вдруг у него хватит ума подкрасться с другой стороны?!

Что же делать?

Вот так вот спокойно лежать и ждать, повезет мне или нет?

А потом ощутить, как он всадит мне в позвоночник всю обойму?

Я в панике огляделся вокруг себя и тут увидел трехлитровую банку с цветами, стоявшую возле постамента Гвоздилы. В ее стекле можно было наблюдать за происходящим впереди как в зеркальце.

Ага, я не ошибся.

Он заходит ко мне справа.

Еще немного...

Еще пару шагов...

«Ну давай же, давай, – про себя поторапливал я его. – Иди сюда, дружок».

Я швырнул вперед банку и, судя по звону разбитого стекла – попал.

В ответ на мой жест из укрытия, неизвестный разразился градом пуль.

Он палил, не снимая палец с курка, очевидно. ошалев от неожиданности.

Я, разумеется, не стал дожидаться, пока он придет в себя от моей наглой выходки и, перекатившись за противополложный конец надгробия, вскочил с занесенным для удара витым железным прутом.