Петр Северцев - Приезжий

Мне бы так стрелять!

– Я знаю, кто это! – чуть не завопил я, инстинктивно пригибаясь, потому что оставшиеся резво прижались к машине и открыли пальбу по моим окнам. Двор заполнили бухающие звуки выстрелов. Жалобно зазвенело стекло, осыпаясь.

– Это мой друг Супермен!!! – прошептал я, поймав на прицел сливающуюся с машиной фигуру, освещаемую частыми вспышками дульного пламени. У стрелявшего подломилась нога, и он неуклюже плюхнулся на землю. Черт, не пристрелянная у Коляна «беретта», я ж в плечо целился!

Еще двое, выскочившие из дальней машины, что-то заорали, указывая руками в сторону дома и один из них, не успевший спрятаться за машину, похоже, получил пулю прямо на рывке вперед. Судя по тому, как его подбросило и опрокинуло на спину, на парне был бронежилет. Не жилец, даже если еще не помер.

По шее текло что-то теплое. Зацепило, что ли? И куда это они палят? Остатки стекла в раме больше не разлетались. Мой одинокий выстрел, похоже, никто не заметил. А они по крыше лупят!

Кто ж там у меня на крыше? Кажется, я догадывался, кто!

Так не пойдет, они ему головы поднять не дадут! Особенно вон тот, за дальней машиной. Автомат у него, похоже. Очередями бьет, гад!

А Белый, поняв, что дело кисло, пробирается к воротам по стеночке. Куда это ты?! Не уж, в гости, так в гости!

И, прицелившись, дважды нажал на спусковой крючок.

Где ж ты мой «макаров», из тебя бы я попал! С другой стороны, вон он как резво за машину шарахнулся! Аж завидно – форма какая у гада!

Вот тут они с крыши и полетели. Кто-то в белом, под цвет снега, комбинезоне, и кто-то еще, сцепившиеся в клубок. И рухнули на многострадальную крышу Садомовской пристройки. Темная фигура осталась неподвижной. Белая шевельнулась, но как-то неуверенно. Рядом с ней тут же брызнул фонтанчик снега. Кто-то быстро сориентировался.

Про себя помолившись, я прицелился в дальнюю машину. Стрелять, стоя на коленях, было очень неудобно. И выпустил по ней половину обоймы. Попал, похоже, куда следует – в бензобак.

Это только в фильмах машины так охотно и весело взрываюся. Эта, например, не взорвалась. А вот сообразительный малый решил быстро от нее отбежать, и подальше. Вот тут я его и достал. Он не успел и пары шагов сделать, выронил автомат и осел.

И в этот момент сам почувствовал сильный толчок в плечо. Как-то быстро начало темнеть в комнате. Уже как во сне увидел, как валится на снег последняя низкорослая фигура, а на крыше пристройки человек в белом комбинезоне с кровавыми пятнами опускает руку с непривычно длинным пистолетом.

– Не спать! – непослушными губами прошептал я себе, всем весом тела срывая занавеску с окна и обматывая руку. Потом мне стало совсем тепло и хорошо.

Когда я слегка пришел в себя, то в первую очередь обнаружил, что мне холодно. При дыхании изо рта шел пар.

Я лежал на собственном диване, хорошо укрытый одеялами (похоже, всеми, что удалось найти тому, кто меня втащил на этот самый диван), и был вполне жив. Рука болела. Болела судорожно, рывками, как обычно болят зубы, но все-таки не так противно. Терпеть было можно.

Странно, но за все время этого налета я не удосужился посмотреть на часы, и теперь, хотя светящиеся цифры электронных настенных часов маячили перед глазами, я не мог сказать, сколько времени прошло с тех пор. В любом случае нужно проверить, что у меня с рукой. Я с жутким усилием попытался приподнять ее. Не получилось! Пошевелил пальцами – вроде шевелятся.

Ощупав пострадавшую другой рукой, я понял, что поднимать руку, прибинтованную к телу – занятие по крайней мере бестолковое, и облегченно вздохнул.

В прихожей застучали каблуки, и в дверном проеме появилась Саша Липатова собственной персоной, сопровождаемая своим дедом. Причем если на лице Саши читался испуг пополам с любопытством, то на лице старого военного Садомова читалось скорее одобрение и легкое беспокойство. Ну еще бы, ему стрельба в собственном дворе из автомата просто радость и наслаждение!

– Как вы, Валерий Борисович? – кинулась ко мне Саша – Я вам руку перетянула, как смогла, но я не врач. Мы скорую вызвали, сейчас будет!

– Саша, это ты меня до дивана доволокла? – поинтересовался я. Голос прозвучал неожиданно слабо и бесцветно.

– Ага! – с энтузиазмом кивнула она, покосившись на деда. – Я как раз от подруги возвращалась, а тут такое! Трупы валяются, бензином воняет!

Как бы не восторг прозвучал в ее голосе! Вон, аж Садомов вздрогнул. Будет ему о чем поговорить с внучкой.