Петр Северцев - Раретитет Хакера

Черт, а ведь Приятель говорил только о слежке со стороны заказчика, то есть, Горелова! Эти-то кто?

Поговорить?

Смешно, но в этом случае неожиданное предупреждение от мужиков с «Хонды» было мне только на руку! Они, похоже, пытались спасти мою жизнь.

В общем-то, становилось предельно ясно, что я не знаю многого и многого из данного айсберга событий, расположенного под кромкой воды. В подобном нагромождении непонятного помочь мог только Приятель с его системным анализом. Но времени на него сейчас не было. Вот если удастся закончить разговор с Шаровым до девяти, поеду домой и загружу свой компьютер. А пока придется думать своей головой.

«Ладно, что уж там страдать, пойдем вперед, приготовившись к возможной встрече с новыми людьми,» – подумал я.

И пошел.

Во двор через другой двор, огибая песочницу, проходя мимо арки, от возможных взглядов с улицы скрываясь за вывешенными сушиться после стирки простынями, – так и оказался у торца букинистического магазина, прямо перед входом: железной магазинно-складной дверью с двумz замками – висячим и обычным. Оба были закрыты: похоже, искомый Шаров и вправду смотался домой, или избегая встречи, или вынужденный каким-нибудь неизвестным мне обстоятельством. Минутная стрелка не доходила до восьми вечера всего десятью делениями. Начинало ощутимо темнеть.

К счастью, домашний адрес книжного деятеля так же был записан у Самсонова в книге, а значит, и у меня в блокнотике. Пожав плечами, я на всякий случай обошел два близлежащих подъезда, опасаясь пропустить возможный второй служебный вход в магазин.

– Вы, что-ли, книголюбов ищете? – спросила одинокая старуха на лавочке, глянув на мое озабоченное лицо, и на утвердительный кивок ответила, – Так они уж по домам разошлись все. А начальник уехал. Поздно уж.

– У него машина? – спросил я.

– У кого, у начальника, что ли?.. Да, красная такая, – ответила бабушка; наверное, подумал я, в этом сезоне все, кого сталкивает со мной судьба, предпочитали иметь машины различных оттенков красного. Исключение составляла синяя «Хонда».

– А какой марки у него машина, не можете вспомнить? – спросил я, в общем-то, ни на что не надеясь.

– Кажется, «шестерка», – ответила бабуля после некоторого раздумья, – Да, точно «шестерка»... Хотя, может и «пятерка». Но точно «Жигули».

– Большое спасибо, – серьезно кивнул я.

До стоянки дошел быстрым шагом, взял машину, отдав квитанцию, и, сверившись с памятью, выбрал кратчайший маршрут до Вишневой улицы, где и жил Шаров.

Посматривая по сторонам, нигде не увидел «Хонды», а потому удовлетворенно кивнул: нет, никакими доброжелателями тут не пахло – если бы эти мужики хотели меня предупредить, какого черта ругались матом и угрожали?..

Пока я ехал, бензин-таки кончился, как и предупреждал Колян: пришлось завернуть на заправку, прождать полчаса и заправиться основательно. Когда я подъезжал к Вишневой, было минут сорок пять девятого. Практически совсем стемнело; ночные тени ложились на траву газонов, на серый асфальт, устилали крыши домов и вплотную прижимались к стенам. Узкий небесный серп слабо мерцал, проглядывая из-за перистых облаков, разорванной периной устилавших чернеющее небо. Медленно разгорались звезды.

Я остановился в самом дворе, выключив зажигание под деревом, замер в густой тени. Выключил внутреннее освещение в машине. Подождал, пока глаза привыкнут в темноте.

Нет, определенно, этот пустой двор наводил на меня холодную дрожь. Я понял внезапно, что нервничаю, сам не зная, отчего. Вздохнул, пытаясь унять дрожь... обнял руками плечи.

Вспомнив, что с бензином уже вышла промашка, проверил пистолет. И покачал головой: там остался всего один патрон. Ладно, еще никто не говорил, что сейчас мне придется им воспользоваться...

Засунул оружие за пояс, хотя так и было неудобно, и какой-нибудь жилец, вышедший на лестничную клетку покурить вполне мог увидеть его даже при слабом подъездном освещении.

«Черт, да что же со мной?» – еще раз вздохнул, вышел из машины и тихонько закрыл дверцу.

Двор словно вымер: темные провалы окон трехэтажного сталинского особняка источали сон и страх. Очевидно, здесь жили люди, в основном, престарелые, рано ложащиеся спать. Горели только несколько окон: на третьем этаже, два подряд, и на втором, с краю дома.

И совершенно внезапно, когда я уже подходил к подъезду, эти два окна погасли. Я замер, считая, где бы могла быть квартира Шарова, если это первый подъезд, его номер – седьмая, а на этаже по три квартиры... – и понял, что погасли окна книготорговца.