– Да я еще, в общем-то, только на бензин и тратился. Пока не надо, а понадобятся, я позвоню.
– Как? – опешил Горелов.
– Так ведь я же ваш телефон уже знаю, – с улыбкой ответил я, – Мы с Настей обменялись. – и мысленно ухмыльнулся, понимая, что этим подставил девчонку по полное нехочу.
– Лады, – кивнул Иван Алексеевич, внезапно рассмеявшись, – все-то у вас ладится... кушайте, я вас покину, пойду, посмотрю, как там Настя.
– Да, Иван Алексеевич, – позвал я, – Еще один вопрос: что вы решили сделать с Настей?
– В каком смысле?
– В смысле охраны. Если ее уже пытались использовать, как рычаг на вас, значит, могут попробовать снова, учитывая прошлые ошибки.
– Что вы предлагаете?
– Может, увезти ее на курорт? С матерью и охраной?
Горелов прикрыл глаза и ровным тоном ответил, – Ее мать умерла несколько лет назад. А на охрану плевать: безопаснее всего ей будет со мной. – фигура его словно увеличилась, приобретая властность и силу, – Я только свистну, полгорода подымется! А те, кто пытается мешать нашему проекту, очень дорого заплатят за свои попытки. Вот жаль только хорошего человека, Самсонова, – его уже не вернуть... – он внезапно вспомнил, – Да, кстати, я же вам не объяснил, из какого источника исходит мой уверенность в том, что Самсонов был именно убит!
– Не сказали! – поморщился я, ругая себя за забывчивость: самое главное упустил, оставил за рамками внимания!
– Я вам дам результаты обследования трупа, почитаете. – он повернулся и вышел.
На бутерброды мне понадобилось около шести минут; пара яблок заняла и того меньше; спустившись вниз, я встретил у парадного входа Настю, которая успела переодется в короткие шорты и просвечивающую блузку, под которой был какой-то нерегулярный бюстгалтер. Нет, определенно, она выглядела старше своих четырнадцати!
Девчонка взглянула по сторонам, убеждаясь, что охранник стоит не слишком близко, затем на меня и, внезапно улыбнувшись, поманила к себе с заговорщеским видом.
Я слегка наклонился к ней, вдыхая уже новый, не менее тонкий аромат, и Настя прошептала мне на ухо, – Несмотря на то, что вы очень большая сволочь, ну, сами понимаете, почему, – она глянула в упор, удостоверяясь, что я все понимаю, – я вам говорю: спасибо большое.
– Нам бы поговорить, Настя, – кивнул я, – Меня очень интересует Артем.
– Пойдемте? – она указала куда-то в коридор, наверное, в сторону своей комнаты.
– Нет, – отрицательно качнул головой я, – не сейчас, сейчас я занят. Скорее всего, я приеду сюда к вечеру, может, даже ночью... Тогда и поговорим.
– Лезьте в окно, – совершенно серьезно предложила стервозина, и я не мог не улыбнуться в ответ на ее очарование.
– Нет, – покачал головой в ответ, – для этого я слишком стар.
Она как-то странно посмотрела на меня на прощание. И стояла в дверях до тех пор, пока я не вышел со двора прочь.
Сотовый телефон заверещал, как только я отъехал на достаточное расстояние – Янтарная осталась позади.
Гадая, кто бы это мог быть, я приложил телефон к уху и стал ждать голоса.
– Але? – спросили там, голос был во-первых мужской, во-вторых – незнакомый, что вдвойне плохо: никто посторонний номер моего сотового просто не знал. Правда, я мог запамятовать, если сейчас звонил какой-нибудь из старых клиентов – попробуй, упомни их всех.
– Мареев! – требовательно сказал голос, – Если хочешь жить, замедляй скорость и тормози у того красного трехэтажного дома впереди!
– Хм! – чуть не ответил я, но спохватился и просто покачал головой, самому себе выражая собственное удивление.
Внимательно осмотрев проезжую часть, запомнил машины, которые сейчас ехали поблизости, взял на заметку очень крутой джип «Чероки», удобный красный «Жигуль», а так же быструю и маневренную «Хонду» – в какой-то из этих машин говоривший, наверняка, и сидел. Он ведь должен был видеть, как я еду и как я продолжу ехать себе, словно никакого звонка и не было, а вертолетов поблизости не наблюдалось. Я, конечно, допускал, что наблюдение за мной ведется с орбитального спутника, но, как сказал бы Приятель, «с неуточненной вероятностью» в одну сотую процента.
Трубку все это время, ИР #@АА что пленка в диктофоне теперь уж точно кончилась. Поэтому, как только я проехал мимо красного дома, там возмущенно заорали, – Мареев, – дальше матом, – Мы тебя!.. – все то же, – Тормози, сука!
Не будучи сукой от рождения, я, разумеется, не затормозил, а, наоборот, несколько увеличил скорось, вплотную подходя к разрешенным в городской полосе сорока километрам в час. Жигули свернули в сторону, в то время, пока невидимый преследователь еще продолжал говорить; на связи это никак не отразилось, из чего я заключил, что говорящий сидит, скорее всего или в «Хонде», или в джипе.
Читать дальше