Елена Арсеньева - Рецепт Екатерины Медичи

— Я уже понял, Торнберг, — перебивает профессора Бальдр, — что вам нельзя задать ни одного вопроса, чтобы не выслушать в ответ целую лекцию с превеликим множеством нужных и ненужных исторических фактов и подробностей. Почему вы и вам подобные уверены, будто истории принадлежит исключительное право объяснять все явления современной жизни, как если бы они требовали судебных прецедентов, на которые постоянно нужно ссылаться? Наш разговор и так уже непомерно затянулся. Поэтому я прошу ответить как можно короче: все-таки что такого вы нашли? Намеки на некую особу, о которых говорит Марика, могут быть случайным совпадением. Пока вы меня не убедили.

— Вы не верите потому, что не хотите верить, это понятно, — кивает Торнберг. — Хорошо, я приведу вам в гороскопе Гаурико пример такого совпадения с реальностью, которое для меня лично имеет огромное значение. Он также будет ответом на тот вопрос, который вы мне задавали: почему я хотел, чтобы к расшифровке моего письма, а значит, к выходу на след медиатора имел отношение Хорстер. Взгляните на абзац: «О дым тех костров… о дымы тех печей… пепел, развеянный с высоких колоколен, пепел, который не удобряет землю, а выжигает дотла само семя врагов духовной высоты…»

— Да-да, мы помним, что там дальше, — перебивает Бальдр. — Кстати, если уж вы рассказали нам о боярышнике, расскажите заодно и о дубе, который упоминается в процитированном вами отрывке.

— О нем я и намерен повести речь, — спокойно улыбается Торнберг. — Правда, мне и теперь не обойтись без обращения к историческим фактам… Не волнуйтесь, не столь сильно покрывшимся пылью веков, как Варфоломеевская ночь, а имеющим отношение уже к нашему времени, к событию всего лишь семнадцатилетней давности. Произошло оно в Силезии, в поместьях графа Кайзерлинга, принадлежащего к самой аристократической фамилии Германии.

— Вы имеете в виду его имение в Кобервице? — прерывает Бальдр. — Мы там гостили с родителями в прошлом году, они знакомы с Кайзерлингами. Погодите, дуб… Древний мертвый дуб посреди поля, недалеко от искусственного озера? Раньше там тренировали лошадей, а теперь то место прозябает в запустении. Я спросил, почему там никто не бывает, но граф ответил уклончиво и перевел разговор на другое…

— Его можно понять, — усмехается Торнберг. — Именно на том поле произошло событие, которое на четыреста лет раньше было предсказано Гаурико. Видите ли, на землях графа Бисмарка необычайно расплодились кролики. Окрестные земледельцы, чьи посевы подвергались уничтожению этими прожорливыми зверьками, потребовали либо рассыпать по земле яд, либо разрешить свободную охоту на кроликов в угодьях графа. Но хозяин ответил, что не желает вместе с кроликами перетравить всех других животных, а охотиться кому попало в своих лесах тем более не намерен позволять. У него есть другое, более современное решение проблемы. Разнесся, впрочем, слух, будто решение отнюдь не современное, а, напротив, самое что ни на есть реликтовое: Бисмарк намерен-де извести кроликов с помощью колдовства и специально выписывает к себе какого-то мага. И вот наконец появился некий господин из Берлина. Звали его, к слову сказать, Рудольф Штайнер, и среди теософов он весьма известен, например, тем, что создал так называемое «Антропософское общество». Штайнер был убежден, что некогда человек был исключительно духовным существом, способным на равных общаться с космосом, проще говоря, с божествами, однако некие темные силы лишили его таких способностей. В частности, эти силы покровительствуют смешению крови, смешению чистых и нечистых рас, а это приземляет человека и уподобляет его скотам. Вспомните-ка, что пишет Гаурико о духовной чистоте… Кроме того, Штайнер был очень увлечен биодинамическими методами земледелия и животноводства и один из таких разработанных им методов намеревался продемонстрировать. Приехав в имение, Штайнер потребовал, чтобы одну из комнат замка отдали под лабораторию (оборудование он привез с собой) и принесли туда только что убитого кролика-самца. Штайнер кастрировал зверька, извлек из него селезенку, добавил кусочек шкурки и все это сжег, а пепел смешал с некоторым количеством сухого молока — чтобы увеличить количество «волшебного средства», над которым уже заранее потешались все земледельцы округи. Не обошлось, конечно, без каких-то сакраментальных заклинаний. Как же без этого, ведь в начале всего было слово! Затем Штайнер обошел округу и решил провести эксперимент на том самом поле, посреди которого стоял старый, засохший дуб необычайной красоты и внушительности. Он уверял, что не найти другого места, более эффектного и более пригодного для совершения магических действий. И вот ближайшей ночью (именно ночью, и конечно — в полночь!) он принес чашу со своим порошком к дубу и принялся разметать его в разные стороны с помощью обыкновенной метлы. Слуги графа, которые имели возможность наблюдать эту картину, моментально разнесли весть о действиях мага по всей округе, и еще два дня соседи покатывались со смеху, то и дело встречая на своем пути живых и здоровых кроликов. Особо смелые вежливо спрашивали графа: вернул ли ему колдун метлу или, быть может, уже улетел на ней в Берлин? И не пора ли все-таки разрешить охоту на кроликов в угодьях Бисмарка?