Деклан Хьюз - Дурная кровь

Перед особняком был припаркован только «лексус» угольного цвета; машин «Иммьюникейта» не было. Я прошел туда, где находились подсобные помещения. Из старомодного гаража с деревянными дверями, рассчитанного на шесть машин, казалось, автомобили разъехались совсем недавно. Другие гаражи были заперты, на дверях некоторых висели замки. Я обнаружил три машины: черный «фольксваген поло», зеленый спортивный «ягуар» и красную «ауди» с откидывающимся верхом, принадлежавшую Линде.

Тяжелая парадная дверь была приоткрыта, я ее распахнул и вошел в холл с мраморным полом, лестница из красного дерева вела наверх, в дальнем конце она делала поворот; с потолка свисала хрустальная люстра. Стены холла были увешаны портретами суровых особ в темных одеждах девятнадцатого и начала двадцатого веков: купцы и дельцы, явно не королевской крови; на каждом раскормленном лице – самодовольное выражение благополучия и респектабельности. Интересно, кто они, подумал я. Кем их тут представляют, и вообще какое они могут иметь отношение к тем, кто проживает в этом доме?

Один из жильцов как раз стоял у камина в гостиной, размеры которой составляли добрую половину футбольного поля. Здесь были представлены разные стили: мебель эпохи регентства сочеталась с завитушками в стиле рококо, они в свою очередь уступали место китайщине; здесь были и кожа, и шелк, и шерсть, отделанные рюшами драпировки и жалюзи, ковры, паласы и лакированный паркетный пол, диваны, шезлонги и кресла с подлокотниками; позади громоздился белый рояль, на нем валялась сумочка из розового вельвета в горошек. Казалось, что владелец этой комнаты не хотел или боялся принять решение, для чего предназначены эта комната и весь дом. Это был образец социальной нестабильности и полной сумятицы в голове.

За решеткой камина пылал огонь, сосновые поленья трещали и шипели. К большой каминной полке из резного дерева прислонился человек в пиджаке в мелкую клетку (рисунок «пепита»), в бежевых галифе из твида и коричневых замшевых туфлях. В зеркале я видел отражение его худого в пятнах лица, а он – моего.

– Имон Лоу, – приветствовал меня он.

– Эдвард, – поправил его я.

– Прошу прошения, твоего отца звали Имон. Знаешь, почему тебя так назвали? Эдвард – это Имон по-английски. Он хотел быть современным, что ли?

– Рассказывали, что его мама хотела назвать его Эдвардом. Но священник был сторонником Де Валера [2] Де Валера, Имон (1882–1975) – ирландский государственный и политический деятель. и не хотел крестить ребенка именем английского короля. Вот он и стал Имоном.

– Зато отыгрался на тебе, сынок. Так и должно быть, настоящее смывает грехи прошлого.

На его изнуренном лице засветилась улыбка, от которой маленькие водянистые глазки показались еще более пустыми.

– Вы не удивились моему появлению, – заметил я.

– Я тебя ждал. Дольше, чем сам это осознавал.

Он жестом указал мне на белый диван у камина. Я отрицательно покачал головой, вытащил полученную от Джеммы Кортни фотографию и показал ему. Он опустился в белое кресло у огня и стал рассматривать снимок.

– Три мушкетера, – нежно произнес он. – А вот кто эти женщины, не помню.

– Потому что ты замечал только меня, Джон, – раздался резкий язвительный женский голос. Я раньше не замечал, что у нее такой явный акцент, у Барбары Доусон; может быть, она не считала нужным его скрывать, когда в руках есть пистолет.

– Он тут уже ни к чему, милая, – сказал мужчина, – на этом этапе уже ничего не добьешься.

– Мне нравится ощущать его в руке, – пояснила она.

Барбара Доусон, в черном брючном костюме, на шее шарф цвета баклажана, уселась в белое кресло по другую сторону камина, держа в руках иссиня-черный тусклый «Сиг Сойер Компакт».

– У Джорджа Халлигана такой же, – сказал я ей. – Он годами исправно снабжал вас оружием. Сначала «Глок-17», теперь этот.

Она взвесила пистолет в руке, лицо ее было непроницаемо.

– Помните миссис Бёрк из Фэйган-Виллас? – спросил я у Барбары.

Барбара отрицательно покачала головой.

– Зато она прекрасно помнит и вас, и то, как вы бегали за двумя мужчинами: Джоном Доусоном и Кенни Кортни. Не могли их различить, сказала она. Не знаю, тогда ли я понял или позже, что кто-то не хочет, чтобы я видел фотографию, где Доусон и Кортни вместе; а может, когда обнаружил, что Кортни бросил жену и дочь после того, как исчез мой отец. У него появился второй шанс заполучить любовь всей его жизни, так он объяснил. Честно говоря, думаю, что я понял все только минуту назад, когда увидел его лицо в зеркале.