Алексей Комов - Добрый вечер

– Тс-с-с, тише, Литвин. Хватит эрудиции, смотри, какой вечер. Дождь всех разогнал. Никого нет. И ты меня давно не целовал…

Утром ничего ее произошло.

Сообщений с вокзалов и аэропортов не поступило…

Преступники ничем себя не проявили.

Четверть седьмого. Литвин прошел по всем постам. Оперативные группы окружали предполагаемые места встречи. Со стороны их заметить невозможно. Кто-то ждет знакомых (самое время для свиданий), кто-то читает газеты. Многих – вообще не видно.

Георгий старался не торчать у всех на виду. Не стоило рисковать. Зотов мог запомнить его в лицо. Поэтому он выбрал для себя наблюдательным пунктом пешеходный мост над железнодорожными путями. Длинный, метров пятьсот, а то и больше. И вот, Литвин, как капитан огромного корабля, вышагивает по своему мостику.

В динамике пискнуло и вкрадчивый бас Астахова проурчал:

«Третий, третий, я – второй, как слышите? Прием!»

– Я – «третий», слышу хорошо, – ответил Литвин, дождавшись, пока пройдут люди.

– Нормально, – рявкнула рация и Георгий поспешно отключил ее. С голосом Астахова только в Большом петь.

Кнопку приемо-передачи заело. Пришлось поспешно подцепить ее ногтем, чтобы вылезла из гнезда. Она появилась на поверхности, но начала подозрительно болтаться. Литвин пощелкал ей несколько раз и, увидев, что она держится, успокоился.

Хотя, какой там, успокоился! Еще несколько минут и все станет ясно. Если их сегодня не возьмут, потом искать будет очень трудно. Страна большая. Когда они еще себя проявят? И, главное, как? Если кто-то пострадает или погибнет – это будет и на его совести. Ведь это он упустил Зотова. И сейчас, с определением места и времени встречи преступников – ошибся или угадал?

Он отвернулся от платформы и посмотрел в другую сторону. Красиво. Темно-синий вечер, густые россыпи синих, желтых, зеленых, красных мигающих огоньков и строгие узоры десятков путей, упирающихся в далекий горизонт. А в центре клубка стальных рельсовых нитей – диспетчерская башня, как голова хищной птицы.

Голова!!!!!

Конечно, «голова»! Зачем им встречаться на людном месте!? У башни они, конечно, тоже на виду, но напротив – склады, чуть дальше – стройка.

«У головы» – а почему не там?

Литвин выдернул рацию и с силой утопил кнопку на «передачу»!

Дробов, не спеша, раскрыл пачку сигарет, Честно говоря, устал он от этой суеты. Года все-таки берут свое. Литвин и Астахов еще молодые, здоровые. А он, если честно, с удовольствием ушел бы начальником отделения охраны. «Госцирка», например, или какого-нибудь крутого универмага. Даже «ловушки», как москвичи сразу после открытия окрестили огромный магазин «Московский», на площади трех вокзалов.

А что, работа спокойная. Какой дурак пойдет обворовывать крупный магазин? Небось, у нас не Нью-Йорк! И для семьи больше времени останется.

Ладно, три года до пенсии. А потом вполне можно найти приличную, спокойную работу.

«Ишь, „голова“! В сырости здесь только торчать! А эти – сидят у какого-нибудь пьяницы, по кличке „голова“ и посмеиваются над вами. Точно… Напридумывали, фантазеры», – беззлобно подумал Дробов о ребятах.

Он взглянул на часы. Восемнадцать двадцать две. Немного осталось. Скорей бы, что ли…

Рация во внутреннем кармане требовательно запищала. Дробов ответил на позывной.

– «Третий» молчит, – обеспокоенно прогудел Астахов. – Посмотри, где он там. Прием.

– Понял, – буркнул Дробов и глянул на место на мосту, где несколько минут назад стоял Литвин. Его не было. Мелькали только редкие фигуры пешеходов, не решившихся, как остальные, переходить по путям. Литвина не было. Куда он делся?

В это время в динамике рации раздайся треск, и голос Литвина, сбиваясь, сообщил:

– Я «третий»… «третий»… Место… Напротив диспетчерской. Рация… наверное… Попробую… – такое впечатление, словно Георгий обрывал слова на бегу. – Буду передавать…

Дробов оглянулся. Темная фигурка бежала наискосок от платформы к низким складам. Чуть в стороне темнела башня диспетчерской.

Спрятаться за деревом. Так хорошо. И башня видна, и все подходы. Еще минуты две-три есть.

Разобравшись с «головой», он сбежал с пешеходного мостика и обосновался в символической рощице из пяти тополей средней толщины.

Литвин вытащил приемо-передающее устройство рации, быстро осмотрел его. Рядом с кнопкой торчал хвостик измочаленной спички. Только этого не хватало. Наверное, она и мешает. Георгий выдернул ее ногтями.