Алексей Комов - Добрый вечер

– И, несмотря на все, если вернется, вы ее снова примете? – сочувственно спросил Литвин.

– … И буду вилять хвостом от радости. Может быть, она не такая, может быть, я всю ее придумал для себя, но она мой наркотик. Знаю, что вредно, а без него не могу. Кстати, с ней у меня самые лучше работы вышли, – сказал Анатолий и добавил тише, – и провал тоже с ней. Ну что ж, художники испытали свое, пусть экс-философы попытаются.

«Только отставных философов нам и не хватало», – метнулось в голове у Литвина.

– Простите, – уже вслух, – о каком философе речь?

– Я всегда сквозь пальцы смотрел на её многочисленные знакомства, гостей. Мы не здесь жили, вы не подумайте. У меня квартира есть.

– Так что за философ?

– Да, да… Она с ним случайно познакомилась. Интересный парень, толстовец, наоборот. В смысле, так же любит длинные рассуждения, но отнюдь не с позиций Доброхота.

– Вы с ним хорошо знакомы?

– Да нет. Виделись и все.

– У вас на квартире?

– Нет, да после того, как она ушла. Не подумайте только, что я за ней следил, слава Богу, я еще не пал так низко. Просто случайно встретились в ресторане ВТО.

– Они были вдвоем?

– Нет, компанией. Правда, небольшой – втроем.

– И как его зовут, этого вашего соперника? Анатолий зло посмотрел на Литвина.

– Иронизируете? Давайте, чего уж…

– Извините, не хоте я вас обидеть.

– Да нет, ничего. Все, в сущности, так и есть. Хорохорюсь просто… Мы не знакомились. Я вошел, когда они уже к горячему перешли. Вера, со свойственной ей непосредственностью пригласила меня за столик. Она первая меня увидена. А я так растерялся, что согласился. Надеялся перекинуться хотя бы парой слов. Какой там! Философ так и выливал на всех поток красноречия. Ну, посидел немного, как идиот. Собрался с силами, раскланялся и ушел. Это была наша последняя встреча.

– Откуда вы знаете, что он философ?

– Вера так сказала.

– Кстати, посмотрите – это она? – Литвин запоздало протянул фоторобот.

– Несомненно. Странно. Кто это рисовал? Как чертеж, без души.

– Вы ее рисовали?

– Как не удивительно, нет. Не мог уловить суть… Пытался несколько раз, да так и не сумел. Так вы не сказали, чей это…

Хоботов кивнул на кусочек картона.

– Фоторобот, – объяснил Литвин, – Сделан по показаниям потерпевших.

– Потерпевших. – Повторил вслед за Литвиным Хоботов. – Значит, их было несколько?

– Даже больше, чем мы предполагали, – произнес Георгий, сочувственно глядя на сутулую фигуру художника. – Когда была та, последняя встреча?

– С полгода… А «философа» я, представьте, потом видел. Даже поговорили. Пошел на этюды (предложили в издательстве проиллюстрировать Гиляровского, сувенирную книжечку), хотел кое-что из старой Москвы «набросать». И вот на Чаплыгина, вижу, дома старые ломают. Подошел. Встретились… нос к носу. Он, по-моему, там работает.

– Почему вы так решили?

– А он из-за забора вышел. В телогрейке, Я сразу и не узнал. Подходит этак, нагло улыбается и говорит: «Рыщешь?.. Не понял, что тебе сказали: „Пшел вон?!“» Ну, я не стерпел. Нервы тоже не железные, размахнулся. Неловко получилось – какой из меня драчун? Он перехватил руку и смеется, Противно так. Еще и пальца не хватает.

«Ого, – кольнуло Литвина, – вот оно, наконец!»

– Пальца? – быстро переспросил Георгий. – Где? Какого?

– По-моему, на правой руке… – озадаченно ответил Хоботов.

– Давно его видели?

– С неделю назад.

– Нарисовать сможете? – Литвин быстро бросал короткие вопросы, обеспокоенному такой переменой Анатолию.

– Кого?

– Фило… всех, кто был в ресторане.

– Попробую.

Хоботов подвинул к себе кусочки ватмана и черный фломастер. Рисовал он быстрыми короткими штрихами. Вскоре на бумаге появилось лицо молодого мужчины с крепким подбородком и неприятно наглыми глазами. Впалые щеки, нос с горбинкой, чуть приподнятая бровь.

Нетрудно догадаться, что это и есть «философ». Так оно и оказалось.

Анатолий уже набрасывал другой портрет. Губы гонкие, сжаты в ниточку. Литвин никогда не видел этого мужчины, но было впечатление, что он его знает. Откуда?

– Хорошо же вы их запомнили.

– Профессия, и люди мне не безразличные. А этот, – Анатолий ткнул в портрет второго, – так на меня посмотрел…

На Чаплыгина Литвин помчался сразу же, выйдя от Хоботова. Надо было узнать, кто ломает, что, и не сломали ли все до конца? От начальства строительного управления, возможно, удастся подучить какие-нибудь данные об этом парне без пальца.