Алексей Комов - Самум – ветер пустыни

– Интересное сопоставление. Подготовьте свое досье о нем, а я запрошу в посольстве. Можно найти его слабые точки, как вы считаете?

– Думаю, что это будет много проще, чем у Моххади. Главное в настоящее время, что их взгляды на выборы очень различны.

– Хорошо. Не будем терять времени. Оно нам сейчас особенно дорого.

Зачем нужен этот город? Что он стремился сюда? Деньги заработать? Заработал, но утраченную свободу никакие монеты не заменят. Хотя дома он тоже не слишком свободен был, но там был дом…

– Ты вернулся последним, – Хафиз, старший их девятки хрипло откашлялся – Долго отсиживался…

Таджибу стадо жарко. Они сидели в задней комнате сушильни для фиников, за старым, серым от въевшейся пыли, пластиковым столом. Точнее сидел Хафиз и еще двое из их группы. Таджиб стоял перед ними, переминаясь с ноги на ногу.

– Я уже объяснил вчера все… – неуверенно сказал он. Хафиз взял бутылочку «пепси» и без всяких усилий сковырнул своим каменным ногтем жестяную пробку. Таджиб смотрел на руки Хафиза. О нем рассказывали много страшных вещей. И творил он их этими длиннопалыми, морщинистыми руками, с уродливо раздувшимися суставами на пальцах. Не руки – мощные сучья корявого дерева на краю пустыни. Шея – морщинистая и темная – толстый его ствол.

– Я хочу услышать твой рассказ и сегодня, – Хафиз внимательно посмотрел на Таджиба. Тот жалко улыбнулся. Глаза у Хафиза были неподвижные и бесцветные, как у слепца. Но видел он, казалось, и душу. «Вдруг узнали? – с ужасом подумал Таджиб. – О, аллах, что делать?»

В окно, надоедливо жужжа, билась муха.

– Когда машина остановилась, я выскочил. Мы с Абу побежали в разные стороны. Тот стал стрелять… – Таджиб вспоминал снова, историю, которую придумал ему новый знакомый.

Хафиз поднес бутылку воды к своему рту и, запрокинув голову и начал пить, большими глотками. Большой кадык заходил на мощной шее. Таджибу было очень страшно.

– Аи, перестань ты плести, – прервал его Хафиз, оторвавшись от бутылки. – Лучше сознайся, что наложил в штаны, когда услышал полицейские сирены. Тот сумасшедший пальнул разок – другой тебе вслед. А потом ты долго отмывался.

Он довольно захохотал, откинувшись на стуле. Засмеялись и остальные, оценив шутку командира. Попытался захихикать и побледневший Таджиб.

– Да, ладно, наплюй, – успокоившись, сказал Хафиз. – С каждым поначалу бывает. Ты еще молодец, не растерялся. И врать не стал, мы проверили. Это тебе не в деревне верблюдов пасти. Какое, кстати, у твоего хозяина было стадо?

– Дабуука, [22]– ответил Таджиб.

– Богатый у тебя был хозяин, богатый. Ты тоже хочешь разбогатеть и стать владельцем верблюдов. Или в городе больше понравилось?

– Разбогатеть… И в городе… – невпопад пробормотал Таджиб.

Но Хафизу и всем остальным ответ понравился. Они снова расхохотались.

– А наш малыш – парень не промах, – сквозь смех выдавил Хафиз. – Я сразу понял – не промах. Знает, что с деньгами все можно получить. Он еще дальше всех нас пойдет. Точно, Таджиб?

Тот в знак согласия кивнул головой. Он уже подыгрывал своему командиру, продолжая изображать, что ничего не понимает. И опять его ответ вызвал смех. Но Хафиз не смеялся.

– Эй, – прикрикнул он на своих парней, – нечего ржать. Я уже серьезно. Кого из вас вызывал сам шеф? А? – он осмотрел своих притихших подчиненных. – Бен Ами приглашает. Иди сынок, – мягко сказал он, – и выполни все, что прикажет тебе хозяин. Выполни, как надлежит правоверному мусульманину.

Таджиб всего несколько раз видел бен Ами. Первый раз, когда его брали на работу. Но тогда шеф просто удостоил его единственным взглядом. Разговаривали другие. Еще несколько раз он видел бен Ами издалека, когда они все собирались вместе. Но почему сейчас Таджиба вызывают к нему, было непонятно.

Таджиб напрасно волновался. Разговаривал с ним не сам бен Ами, а один из его секретарей.

– Для тебя есть дело, – сказал тот Таджибу, как только он вошел к нему в кабинет. – Это дело поручает тебе сам бен Ами. Он мне сразу сказал: «Таджиб истинный ревнитель ислама. Ему можно доверить любое дело во славу Аллаха». Ты понял, что сказал тебе бен Ами?

Таджиб кивнул.

– Раз понял, запомни – о том, что тебе прикажут, никто больше знать не должен. Пусть тебя на кусочки режут и собакам скармливают – молчи. Понял? И со своими тоже. Понял?

Таджиб едва успел кивать на все «понял». Секретарь хотел быть таким же важным, как и шеф. Но это получалось у него плохо.