Алексей Комов - Самум – ветер пустыни

Дебют беседы, это надо отметить без ненужной скромности, прошел прекрасно. Моххади пришел в темном строгом костюме, собранный, даже напряженный, подчеркнуто вежливый. А он, Диллан, сыграл на обратном. Светлые брюки, белая спортивная куртка, кроссовки, майка с «фирменной» университетской эмблемой, отлично сохранившийся калифорнийский загар и традиционная американская улыбка. В общем – молодой способный ученый, не забывающий славные студенческие времена и которому противна любая чопорность. Моххади был сдержан. Очевидно, ожидал увидеть нечто другое. Хотя не стоит обольщаться. Вполне вероятно, что его сдержанность – щит, и не такой плохой. Но, тем не менее, он был очень скован. Так, по крайней мере, показалось Диллану.

– Может, вы хотите выпить? За установление контактов.

– Я – мусульманин, господин Диллан. Вы, очевидно, забыли, что ислам запрещает пьянство в любых формах. Для ученого изучающего арабский мир, замечу, странная рассеянность…

Это был его первый выпад. Судя по дому, его очень раздразнила фраза о научной работе, вот он и ответил ударом на удар.

– Извините, господин Моххади, я не хотел вас обидеть. Мне просто показалось, за то время, что я живу здесь, что люди культурные, образованные не слишком религиозны.

– Смотря, что называть религиозностью. Если подходить к ней с вашими критериями оценки, то вы правы. Во многом мы отличаемся от христиан во внешних проявлениях приверженности к духовному учению. Для нас ислам в большей степени – свод норм поведения, который помогает во многих, если не во всех случаях жизни. И еще, он хорошо помогает отличить своих от чужих.

– Послушать вас и можно подумать, что страна находится в какой-то осаде. Кругом врага, а вы собрали все силы для отражения. Хотя, по-моему, наоборот. Стабильность у вас есть, и в политике и в экономике. Времена, когда на флагштоках развивались стяги чужих стран – давно ушли в историю. Иногда мне кажется, что многие проблемы, о которых вы пишите, более чем надуманы.

– А вам бы больше хотелось, чтобы мы радовались успехам, далеко не всегда крупным и ничего не замечали вокруг? Ни то, что нашу, как вы заметили «стабильную» экономику, все больше трясет и лихорадит. Ни то, что нас все больше опутывают долгами и кредитами.

Не замечали того, что во все ключевые отрасли промышленности пытаются пролезть крупные иностранные корпорации. Разве это факты, которые надо тщательно искать? Они сами кричат о себе. Вот вы, когда ходили по улицам, обращали внимание на вывески?

– Не совсем понимаю, как это связано с моим вопросом?

– Напрямую. Написаны они зачастую на английском, французском или испанском языке. А на арабском перевода иностранного названия нет.

– Но это же мелочи.

– Суть проблемы порой бывает видна и в мелочах. Подобное положение и в вывесках, и в экономике, да и в политике кое-то хочет сохранить навсегда. Но у нас есть свой язык и на чужом мы говорить не хотим и не будем.

Здесь Моххади впервые стад говорить эмоционально. Значит задело. А, увлекшись, он больше раскрылся, как человек. Пожалуй, этот парень может убедить тех, кто колеблется, пойти за ним. Обаяние – вещь важная для политика. А у этого араба оно есть.

– Да, господин Моххади, здесь вы во многом правы. Знаете, мы, американцы, очень болезненно относимся к ущемлению прав человека или национальных прав в любых формах и где бы это не происходило. Демократия и справедливость – это те слова, которые мы начинаем говорить еще в колыбели, сразу после слов «мама» и «папа». Я читал ваши статьи, слушал выступления, и у меня сложилось мнение, что вы обвиняете все западные страны без разбору. Считаете их первоисточником существования ваших проблем. Ну, можно понять отрицательные эмоции в адрес бывших метрополий – Франции иди Испании. Но ни одна страна не может развиваться в изоляции, поэтому мы готовы вам помочь. Причем, наше присутствие, даже в форме экономической и технической помощи не такое большое. Стоит ли отталкивать руку помощи.

– Вы упрощаете и тем самым искажаете мою мысль. Мы не выступаем против какой-либо страны. Более того, мы искренне благодарны всем, кто честно хочет нам помочь. Но когда вместо помощи нас пытаются снова связать по рукам и ногам… И к США мы относимся с уважением. Не любим только, когда нас рассматривают как сырьевой придаток, к примеру. Не хотим, чтобы нас объявляли областью жизненных интересов Штатов потому что это прежде всего область наших собственных жизненных интересов. Не хотим, чтобы ваши определенные засекреченные службы чувствовали себя здесь хозяевами.