Уголовного розыска воин

Каждый год 10 ноября, в День советской милиции, у мраморного памятника в торжественном строю застывают сотрудники уголовного розыска, и молодые дают клятву верности своему служебному долгу.

Здесь часто можно видеть красные гвоздики — дань уважения мужеству и человечности бойца советской милиции.

Конечно, читинцы старшего и среднего возраста помнят талантливого организатора оперативно-розыскной службы подполковника милиции Николая Савельевича Арзубова. Николай Савельевич начал службу в читинской милиции в довоенные годы, был на боевом посту в тяжелые годы войны и в послевоенное время. Он занимал разные должности в областном управлении. Но жители города называли его «главным сыщиком».

Николай Савельевич, как говорят, горел на работе. Годы брали свое, и 11 января 1955 года Арзубов подал рапорт, который и сейчас заслуживает внимания:

«В условиях города Читы я проработал 17 лет. Вследствие длительной работы в отделе уголовного розыска чувствую усталость. Но в то же время хочу трудиться на благо Родины на избранном мною пути по борьбе с уголовной преступностью. В органах милиции работаю 27-й год и все время вел активную борьбу с уголовной преступностью. Прошу учесть изложенное мною и перевести на периферию для дальнейшей работы».

Просьбу Арзубова учли и направили его начальником милиции в центр золотодобывающей промышленности Забайкалья — город Балей.

1978 год был для Николая Савельевича трижды юбилейный. Он отметил свое семидесятипятилетие, сорок лет пребывания в рядах Коммунистической партии и сорок лет работы в органах МВД на Дальнем Востоке.

Придя домой, Николай Савельевич сразу же повалился в постель: смертельно хотелось спать. Позади были три бессонные ночи. Но отдохнуть как следует так и не удалось.

— Папа, папа, — услышал он сквозь сон, как тормошит его девятилетняя дочурка, — телефон звонит.

Николай Савельевич вскочил, схватил телефонную трубку.

— Совершено разбойное нападение на кассу геологической экспедиции, — басовито доложил дежурный по управлению капитан Андреев. — Сторож убит. Преступники с места происшествия скрылись. Возле конторы находится участковый уполномоченный Кузнецов. Собираю оперативную группу.

Николай Савельевич, еще не совсем пришедший в себя после сна, дал указание срочно поднять судмедэксперта, следователя, эксперта-криминалиста, проводника служебно-розыскной собаки и начал одеваться.

«Газик» остановился у конторы геологической экспедиции. Арзубов поднялся на крыльцо, вошел в помещение, оглядел его. Вещи беспорядочно раскиданы. В углу сейф с отвисшей набок дверцей. На полу, в луже крови, лежит человек в беличьей шапке-ушанке с полотенцем вокруг шеи. На столе пустые бутылки из-под перцовой настойки, недоеденные рыбные консервы в банке. Валялись окурки, кусок хлеба. На стуле — осколки разбитого стакана с запекшейся кровью, тут же шерстяной в красную полоску шарф.

Оценив обстановку, Арзубов подал проводнику служебно-розыскной собаки старшине милиции Никулину шарф и приказал пустить по следу Рекса.

Собака юлой закружилась возле конторы, наконец рванулась вперед. Никулин и Арзубов еле успевали за Рексом. Луна ярко освещала голубоватый снег. Высокие сосны далеко отбрасывали черные тени. Дорога казалась разлинованной. Мороз был сухой, крепкий, обжигающий. Снег под ногами хрустел, словно кто-то ломал сухой валежник. Собака выбежала на окраину города, к лесу, подбежала к крыльцу большого дома под железной крышей, стала мордой тыкаться в дверь, царапать ее лапами.

Арзубов и Никулин забарабанили в дверь.

— Кого там нелегкая принесла? — простуженно прохрипел недовольный женский голос. Потом уже более мирным тоном спросили: — Кто там?

— Откройте, пожалуйста! Милиция.

Звякнула щеколда, и молодая женщина, посторонившись, впустила их в дом. Пахло винным перегаром. Муж женщины, видимо, только что проснулся и недоуменно таращил заспанные глаза. Арзубов задал ему несколько вопросов, но вразумительных ответов не получил. Хозяин как будто не мог понять, чего от него хотят, и только бессмысленно моргал глазами.

— Одевайтесь, поедете с нами, — сказал Арзубов. Тот снова что-то промычал и шагнул к выходу.

— Куда же вы его уводите? — заплакала хозяйка. — Ничего муж не мог сделать плохого! Ничего!