Мишель Гельдлин - Ветер умирает в полдень

К ночи он просыпается. В фарфоровой пепельнице темнеет пепел от сигареты.

Тихо, даже слишком тихо; звукоизоляция, кондиционеры. Дэвиду вдруг становится не по себе в этой комнате, отгораживающей его от мира. Окно замуровано, не откроешь. Как в аквариуме. Дэвид включает телевизор и залезает под душ. Мелькают кадры старой музыкальной комедии с Фредом Эстером, в которую иногда вклинивается реклама.

Горячая вода смывает усталость и меланхолию. Теперь Дэвид чувствует, как он голоден и до чего же прекрасна жизнь. Он вынимает последнюю сигарету из смятой пачки, откашливается: пожалуй, он все-таки чересчур много курит.

Он не сразу решает, как нарядиться для первого появления в баре или в ресторане, забывает о решении держаться в тени и надевает внушительную форму.

Глава 7

Четверг, 4 января

Перед уходом с дежурства Дэвид отыскивает Джо Гаррета, главного инженера машинного отделения. Дверь огромного зала, отделанного металлом, едва не вырывается у него из рук - такой сильный поток воздуха идет из шахты.

Грузоподъемник. Оглушительный стон, хрип, вибрация, жалобный скрип канатов, натянутых до предела, скрежет блоков по десять футов в диаметре. Прерывистый рев моторов сливается с воем воздушных насосов, прикрепленных к перегородке.

Чудовищный концерт раздирает барабанные перепонки, терзает душу и нервы. Это настоящий ураган звуков.

Перед электрическим пультом висит кабина, а в ней сидит человек, который управляет кошмарным оркестром.

- Привет, Дэйв, готов спуститься? - кричит инженер. Тот кивает.

- Ты не мог бы называть меня Дэвидом?

- О'кей, - пожимает плечами Джо. Молодые люди снаряжаются в раздевалке. Табличка с красными буквами предупреждает:

КУРИТЬ

За пределами этой комнаты категорически запрещается.

ОСТАВЬТЕ ЗДЕСЬ

Сигареты, зажигалки, спички и все легко воспламеняющиеся предметы.

Дэвид выгребает все из кармана в одну из маленьких пронумерованных ячеек длинного стола.

Джо проходит дальше и надевает белую каску, на которой крупными буквами выведено его имя. Дэвиду он протягивает оранжевую. Затем прилаживает ему широкий пояс из грубой материи, на поясе - батарейка, к которой Джо подключает налобный фонарь.

Открывая дверь грузоподъемника, Джо рассказывает Дэвиду о своих владениях. Ему приходится кричать:

- Под нами самое большое из известных в мире месторождений гидрокарбоната натрия. Квадратные мили редкостно чистой по роды толщиной в пять тысяч футов. Добываем по три тысячи тонн в день, при таком темпе тут хватит на девятьсот лет! Мы сейчас спустимся ниже трехтысячной отметки.

Дэвид дружески улыбается и восхищенно слушает Джо. Он расспрашивает его об использовании троны - гидрокарбоната натрия - для получения бикарбоната натрия, моющих средств и минеральных удобрений; о длине подземных галерей целых восемнадцать миль! И они ежедневно удлиняются на пятьдесят футов. Работа идет круглосуточно, рассказывает Джо, смена продолжается восемь часов. Под землей одновременно находятся не больше шестидесяти шахтеров, плюс техника.

Дюжина мужчин с горящими фонарями на лбу уже ждет начала спуска в кабине грузоподъемника. Дэвид тоже включает свой маленький прожектор. Входят еще трое шахтеров.

Один из них, лет пятидесяти, весь какой-то узловатый, с иссиня-черным подбородком, в упор разглядывает Дэвида, ослепляя его своим фонарем, затем поворачивается к Джо. Обычно шахтеры стараются смотреть друг на друга сбоку, чтобы резкий свет не бил в глаза.

- Эй, инженер, чего тут надо этому типу? Разве его дело не стеречь вход?

Джо Гаррет смущается. Он получил эту работу - первую в своей жизни недавно, еще и месяца не прошло. Он читает на каске имя шахтера.

- Не беспокойтесь, Хаски, он со мной, ему же нужно знать, что он охраняет.

- Не нравится мне это, - свирепо бурчит тот. - Пусть этот легавый сидит в своей будке.

"Вот хам, - думает Дэвид, продолжая улыбаться. - Не слишком приветливый здесь народ. Надо с ними потверже, иначе дела не сделаешь."

Больше ни слова, лишь грохот да ветер из глубины шахты.

Лязганье решетки, короткий звонок; кабина медленно трогается. Через пару секунд она набирает скорость. Дэвид теряет равновесие, ноги слабеют, в груди колет. Сквозь стальную решетку пола, прямо под собой он видит бездонный черный колодец, мимо тянутся стены, а Дэвид все падает и падает вниз, как подбитая птица. Едкие, влажные, удушливые испарения отравляют покой подземной ночи. В глубине мерцает свет, Дэвид падает, свет округляется, усиливается, мчится ему навстречу. Наконец кабина резко тормозит - словно тяжкий груз придавливает тело к полу. За одну минуту пролетели три тысячи футов.