Марина Серова: Сумерки большого города

– Что ж, в таком случае, я начну знакомиться с участниками этого дела, – бодро заявила я. – Мне понадобятся адреса и телефоны художника и водителя вашей машины.

В своей беседе с Мухиным я немного слукавила. Начать расследование я решила с визита к своему старому приятелю, полковнику Кирьянову. Поскольку время было обеденное, мне удалось вытащить Кирю в кафе.

– Ну, и что на этот раз случилось? – с любопытством спросил он, ковыряя вилкой в салате.

– Ничего-то от тебя не скроешь! Прямо беда!

– Работа у меня такая, – хмыкнул Кирьянов. – За что ты опять взялась?

– За поиск предметов искусства, – вздохнула я. – Вот, хотела с тобой посоветоваться... Знаешь ли ты в нашем городе хорошего специалиста в этой области? Если у вас такие дела случаются, кого вы привлекаете в качестве экспертов?

– Есть один старичок, – задумчиво произнес полковник. – Милейший дедуля, великолепный реставратор, профессионал. Уже лет десять мы только к нему и обращаемся.

– Мне бы его адресок, – попросила я.

– Это запросто, – кивнул Кирьянов, – Только запомни, он малость глуховат стал в последние годы и иногда слышит совсем не то, о чем его спрашивают. Так что ори погромче.

– Разве он слуховой аппарат купить себе не может? – удивилась я. – Бедно живет?

– Вот еще! Нормально он живет, – возразил Киря. – Просто ему так удобнее – чего он слышать не хочет, того и не слышит.

Запасшись адресом старичка, – Игоря Семеновича Райского, – я первым делом пару раз ему позвонила. Но старый реставратор трубку не брал. Это меня не смутило – возможно, он просто не слышал звонков.

Так что я отправилась прямиком к нему на квартиру, в старый пятиэтажный дом. Пройдя мимо подозрительно замолчавших при моем приближении бабушек, восседавших на лавочке, я поднялась на четвертый этаж и принялась звонить в дверь. Ответа не было. Я довольно долго стучала и звонила, но в итоге сдалась. Либо Райского не было дома, либо он «не слышал» меня.

Обдумывая, как же мне в этой ситуации до него добраться, я спустилась во дворик. Там по-прежнему сидели старушки, и я решила их порасспросить о дедушке-реставраторе – куда он мог податься из дома?

– Кто его знает, – уклончиво ответили мне бабульки. – Может, он и дома, а может, и нет... Мы тут за народом не следим.

Судя по всему, я показалась им особой подозрительной, и на всякий случай они мне не стали «сдавать своего». Решив заехать к старичку еще раз, вечером, я отправилась по следующему адресу – к художнику Михаилу Гончарову.

Мухин посоветовал мне сначала отправиться к нему в мастерскую, поскольку застать художника именно там имеется гораздо больше шансов. По указанному адресу находился старый дом, похоже сохранившийся еще с начала прошлого века, со смешными несуразными башенками на крыше и с широкой входной аркой.

Это и был «Дом художника». Еще с советских времен члены Союза художников получали в нем бесплатные мастерские. Несмотря на то что Союза давно не существовало, традиция сохранилась. Где-то в этом здании и располагалась мастерская молодого художника Гончарова.

На фасаде здания не было видно ни одной двери. Оставалось только пройти через сумрачную арку во внутренний двор. Тут мне снова пришлось делать выбор: здание было квадратным, и слева и справа – подъезды. В какой же мне войти?

Пока я все это прикидывала, в одном из окон первого этажа показалась растрепанная женская голова.

– Кого вы ищете, девушка? – осведомилась эта любопытная женщина, перевешиваясь через подоконник. – Я тут всех знаю, могу вам помочь. А то в здешних лабиринтах и потеряться недолго...

– Буду очень вам благодарна, – улыбнулась я, направляясь к ее окну. – Мне нужен художник Гончаров, у него здесь мастерская.

– Тут все художники, и у всех – мастерские, – усмехнулась женщина. – Заходите в подъезд, я сейчас.

Я вошла в полутьму подъезда и подождала, пока из двери первого этажа не выскочила моя небрежно одетая новая знакомая.

– А вы по работе, или так... в гости? – направляясь куда-то по коридору, спросила любопытная женщина.

– По делу, по делу.

– Тогда держите ухо востро, а то, как начнет он вам зубы заговаривать, да еще и не заплатит!

– За что не заплатит? Кто? – не поняла я ее.

– Как – за что? – удивилась женщина. – Работа натурщика – такая же, как и все остальные, и должна хорошо оплачиваться! А то наши мужики вечно норовят на дармовщинку...

Я мысленно улыбнулась, но разубеждать свою провожатую не стала. Мы прошли по запутанным коридорам, не встретив ни души, пару раз повернули на девяносто градусов и один раз поднялись по лестнице. Наконец, она остановилась и, указывая на разноцветную дверь, сказала: