Нора Робертс - Ошибка смерти

– Ты хозяйка, и с твоей стороны было бы неэтично участвовать в играх и лишать своих гостей шанса на приз.

– Это правда?

– А почему бы и нет? Такова должна быть твоя позиция.

– Такова и есть моя позиция. – Ева заметно приободрилась. – Спасибо.

Свое новое бодрое настроение она закрепила и углубила энергичной тренировкой в спортзале, заплывом в бассейне и горячим душем. Потом она проскользнула к себе в кабинет, чтобы прокачать вероятность различных сценариев.

– Опять ты работаешь!

Ева чуть не подпрыгнула в кресле. Она вздрогнула и виновато выпрямилась.

– Ты что, из надзорной полиции? – сварливо спросила она у Пибоди.

– Надзорная полиция тебе не нужна, но надзиратель точно нужен. Даллас, люди из бюро обслуживания будут здесь с минуты на минуту.

– Прекрасно! Чудно! Отлично! Пусть меня предупредят, когда они приедут, – отмахнулась Ева. – Я просто уточняю кое-какие детали мелкого досадного происшествия. Ну, типа двойного убийства.

Но она выключила компьютер, потому что Пибоди так и осталась стоять, сверля ее глазами, как буравчиками, и даже притопывая ногой.

– Нет, ты не из надзорной полиции, – с горечью констатировала Ева. – Ты из пыточной команды.

– Только что звонила Мэвис. Не стала набирать твой номер: она была уверена, что ты наверняка занята подготовкой к празднику. Она скоро приедет. Сказала, что больше не может ждать.

– Черт, я же выключила компьютер, разве нет? Я ухожу из кабинета. Вот, видишь, выхожу, закрываю за собой дверь.

Пибоди лишь улыбнулась в ответ. Она знала, что чувство вины – самый надежный рычаг. Она это выучила, еще сидя на руках у матери.

Прежде всего Еву поразило, что люди из бюро обслуживания не стали ни о чем ее спрашивать. Напротив, они попросили Еву и всех остальных не мешать. Но ее ждал и другой сюрприз: оказалось, что Соммерсет уже покинул дом и не вернется до следующего утра.

– Сегодня после полудня ты не найдешь в доме ни одной мужской хромосомы, – объяснил ей Рорк. – Если не считать кота.

Он стоял рядом с Евой в гостиной на втором этаже. Она была просторнее той, что на первом этаже, которой они пользовались чаще. Здесь были два больших камина с малахитовой отделкой. Диваны, кресла и целое море подушек были собраны в уголки для беседы. Вдоль задней стены тянулся длинный стол, в этот момент покрытый яркой скатертью и уставленный свечками в тон. С потолка свисал зеркальный шар, а от него расходились длинные радужные ленточки, розовые и белые воздушные шары и какие-то немыслимо сложные и изысканные цветочные гирлянды, сплетающиеся шатром над столом, который Пибоди предназначила для призов.

В маленьких серебряных корзиночках, сплетенных в виде колыбелек, стояли розы-малютки, ирисы-малютки и еще целая куча других маленьких горшочков с цветами, названия которых Ева забыла, а может, и никогда не знала.

Были уже подготовлены и буфетные столы, тоже оформленные в радужных тонах. На одном из них был расставлен фарфоровый сервиз с радужным рисунком в окружении миниатюрных свечек, цветов. В центре стола возвышалась ледяная скульптура в виде аиста, несущего в клюве маленький сверток.

Ева была заранее уверена, что это будет выглядеть глупо, но оказалось, что это трогательно и очаровательно.

В обоих каминах горело невысокое пламя, а в середине комнаты стояло задрапированное разноцветной тканью и украшенное цветами кресло-качалка.

– По-моему, неплохо.

– Очень мило. – Рорк взял ее за руку. – Очень женственно. Мои поздравления.

– Я ничего такого не делала.

– Это неправда. Ты отлынивала при любом удобном случае, но все-таки собиралась с силами и делала все, что нужно.

Он поднес ее руку к губам, а потом наклонился и поцеловал ее.

– Ой! – Пибоди замялась в дверях и смущенно ухмыльнулась. – Не хочу мешать, друзья, если аист и все эти колыбельки навевают вам определенные мысли.

– Ты у меня схлопочешь, – предупредила Ева.

– У меня тут Мэвис. Я думала, может, ты захочешь показать ей, что тут и как.

– Беременность повлияла на ее зрение?

– Нет, я просто… ладно, неважно, – засмеялась Пибоди. – Входи, Мэвис.

Может, Мэвис и потяжелела на двадцать фунтов, но она не потеряла способности порхать и прыгать. Она буквально влетела в комнату в розовых узких сапожках на воздушной подошве. Бело-голубая юбочка разлеталась цветочными лепестками из-под округлой горки ее живота. Рукава платья были расцвечены геометрическим рисунком, продолженным на тыльных сторонах ладоней.