Кевин Гилфойл - Театр теней

Выйдя на крыльцо, Сэм сильно хлопнул дверью — ему необходимо было сорвать раздражение — и на негнущихся ногах направился к своему БМВ, между делом оглядываясь по сторонам, проверяя, не заметили ли соседи чего-то неладного. Повернув за угол, он рявкнул во вмонтированный в руль микрофон, и телефон в приборной панели послушно набрал номер справочной. Он запросил у робота-оператора телефон некой конторы в центре, и его соединили.

— Служба «Досуга Лили», слушаю вас, — послышался женский голос еще одного автоматического секретаря.

— Я бы хотел узнать, можно ли сегодня встретиться с Фонией?

— Вы встречались с ней раньше? — Голос был приятный, почти как настоящий, только слегка звенящий и слабый, как у худенькой женщины.

— Да, встречался.

— Когда именно, сэр?

— Три ночи тому назад. В среду. В «Свисс-отеле».

— Могу я узнать ваше имя, сэр?

— Пол. — Он всегда так себя называл, пользуясь проститутками, сексом по телефону или общаясь в чатах. Он даже не помнил, когда это началось.

Последовала небольшая пауза, и затем Сэм услышал:

— Мистер Пол, вы слушаете? У Фонии уже есть заказ на сегодня.

— И что это значит?

— Это значит, что вам придется заплатить ее обычную ставку и половину сверху.

— Согласен.

— Где бы вы хотели с ней сегодня встретиться, мистер Пол?

— В мотеле «У мамочки». На Раш-стрит. В баре.

— Она будет там через час.

— Отлично.

Сэм повернул, выехал на скоростную автостраду Эденс и дал по газам. Ночь была безоблачной, флуоресцентные огни вдалеке создавали светящийся купол над городом. Кожа горела, сердце бешено колотилось, и он ощущал пульс всем телом. Головная боль, мучившая его временами, возникла внезапно и разлилась по правому виску. На скорости около ста километров в час он открыл бардачок, выудил оттуда баночку с таблетками и с трудом проглотил две, не запивая, хотя знал: таблетки не помогут унять боль и успокоить бьющуюся на шее артерию. Помочь ему может только одно: он должен подмять под себя женщину, увидеть ее лицо, искаженное болью, уловить то ни с чем не сравнимое мгновение, когда она готова вот-вот закричать, и вдруг боль переходит в наслаждение, губы, только что дрожавшие от страха, округляются, гримаса боли сменяется сладострастной ухмылкой, зажмуренные глаза распахиваются, освещаются сознанием того, что происходит, и с ее губ срывается: «Да, боже мой, да!»

Он собирался потратить тысячу баксов на шлюху, зная, что не получит удовольствия. Настоящего удовольствия. Но ему нужна была разрядка. Разрядка через жестокость.

Уже глубокой ночью, примерно в тот момент, когда Сэм почувствовал, что головная боль стихает, Джастин прислушался и убедился, что всхлипывания из маминой спальни в конце коридора наконец прекратились. Тогда он выскользнул из-под одеяла и открыл дверь шкафа. Там, внутри, было зеркало. Когда мама наряжала его, она любила стоять у него за спиной и смотреть на отражение в зеркале, словно так ей было лучше видно. Джастин повернулся левым боком к зеркалу и в тусклом свете лампы, стоявшей на его ночном столике, попытался разглядеть родимое пятно. Раньше он как-то о нем не задумывался, но сейчас ему стало любопытно, много ли есть на свете мальчиков или мужчин с такой же, как у него отметиной, или он и тот мужчина, который пытался обидеть маму, какие-то особенные.

Пятнадцать лет копаться в этом дерьме!.. Микки служил своему делу вот уже пятнадцать лет. Волос у него почти не осталось, только реденькая дуга, как подкова, на затылке. Его лицо и руки были обветрены, как у бродяги, спина и ноги побаливали, три постоянно разрастающихся пятна на коже надо бы, наверное, показать врачу, но он не станет. Он умрет тогда, когда Господь призовет его прямо с поля боя. Если б Микки потребовалась помощь врача, чтобы спасти свою жизнь, парадоксальность и унизительность такой ситуации была бы хуже смерти. И потом, «Рука Господа» не предоставляла медицинской страховки.

Нельзя сказать, чтобы жизнь его не радовала. Многие дела прошли успешно: как указывалось на сайте Гарольда Деверо, за эти годы пятьдесят семь специалистов по клонированию были убиты, и еще около шестидесяти ушли на пенсию, — чуть ли не все эти достижения можно записать на счет Микки. Законы, запрещающие клонирование, сенат так и не принял (усилия Микки в известном смысле даже способствовали этому, поскольку у лозунга «Не дадим террористам нас запугать!» появилось много сочувствующих), зато клонирование как бизнес существовало на осадном положении. Все меньше студентов выбирали соответствующую специализацию в медицинских школах, и, хотя были разработаны новейшие технологии, успешные методики, заявок на клонирование стало намного меньше, чем десять лет назад. «Рука Господа» все-таки одерживала победу в этой изнурительной войне.