Григорий Глазов - Невиновных нет

Первые признаки болезни Артур Аузинь ощутил четыре года назад: начались сильные боли в крупных и мелких суставах. Он лег на обследование в ревматологическое отделение, ему поставили диагноз: ревматоидный полиартрит. Потом знакомый врач пытался объяснить ему, что заболевание у него системное, по-научному называется "коллагеноз", и что это не столько заболевание суставов, сколько соединительных тканей. Ничего не поняв, Аузинь послал всех медиков к такой-то матери, стал горстями глотать анальгетики. Помогало плохо, невыносимые боли особенно донимали в межсезонье, во время сильных осенних балтийских ветров. Он снова пошел к врачу и тот порекомендовал ему "сесть" на кортикостероидные препараты. Другого выхода нет. И год назад он начал принимать при болях полторы таблетки в день преднизалона, а в спокойные дни - полтаблетки, ежедневно...

В этот день сильно разболелся голеностоп. Штормило. В рижском заливе тугой ветер вздымал волны и гнал их, словно ухватившись за пенистый загривок, к берегу. Аузинь нервничал: прошло более двух недель, как, справившись с делом, должны были вернуться и доложить Мартин Виксне и Сергей Лащев, но они словно провалились сквозь землю. Он знал: не выполнить его "заказ" они бы не посмели, понимали, что за это бывает, однажды и навсегда он, их хозяин, предупредил: "Пули не возвращаются из полета, они извинений не принимают". Он велел им ждать в Москве возвращения "клиента" и не высовываться, теперь им будут давать команды непосредственно в Москве. Но из Москвы ему, "диспетчеру", гневно дважды звонили от Большого Хозяина: "Твои люди не отвечают на телефонные звонки в квартире". И Артур Аузинь нутром волка почуял: что-то стряслось, такого не было никогда. Случались накладки, затяжки, но глухого молчания - никогда!

Он собирался уже было лечь спать, когда раздался междугородный телефонный звонок. Снял трубку. Сперва женский голос по-немецки что-то сказал, затем по-русски с заметным акцентом: "Ответьте Вене". У Аузиня вспотели ладони: он понял, кто звонит. Аузинь всегда боялся междугородных звонков, его голоса, раздававшегося чаще всего из Вены, случалось и из Гамбурга, из Парижа: диспетчеру Артуру передавался "заказ", через короткое время через третьи-четвертые руки от совершенно незнакомого и, как понимал Артур неосведомленного человека под тайным, незаметным присмотром людей Артура ему поступали деньги... Голос этот он знал хорошо, хотя в лицо не видел этого человека ни разу в жизни.

- Я слушаю, - прокашлявшись, сказал Артур.

- У вас что, штормит? - спросил знакомый голос.

- Да.

- Все равно хочется отдохнуть в ваших краях.

- Найти вам комнату в пансионате?

- Постарайтесь.

Это был разговор - пароль.

- Мне сообщили, что посылка в Москву не прибыла, - сказал голос. - Вы слышите?

- Я знаю, - со страхом сказал Артур. - Слышу.

- Если хорошо слышите, значит хорошо поймете. Знакомый ждет не дождется. Завтра же утром выезжайте, отвезете посылку сами. Он уже вернулся. Меня подводить не стоит, - и трубку положили.

"Будь ты проклят", - подумал Артур, медленно опуская трубку и с ужасом думая, что завтра придется отправляться в Москву и сделать то, чего не сделали Лащев и Виксне, заодно и с ними рассчитаться. Еще пять лет назад он сам выполнял "заказы", потом стал "диспетчером".

Его знобило от боли в голеностопе и от мысли о поездке: если он не исполнит этот "заказ", его самого ликвидируют либо в Москве, либо тут, в Риге. Большой Хозяин никому ничего не прощает, таких, как Артур, у него еще несколько "диспетчеров" и по бывшему Союзу, да и за рубежом, отыщет хоть в Америке, хоть в Германии, а в Польше запросто, как в Юрмале, и тогда - "сквозняк" в черепе. А пули не возвращаются из полета, они извинений не принимают...

Было холодно, ветер крутил опавшие рыжие листья, и они, как маленькие лисята, гонялись друг за другом. В такую погоду Артур Аузинь старался не выходить из дому, носил теплый, почти до колен домашней вязки толстый свитер. Но сейчас, после телефонного разговора, и в свитере стало зябко. Аузинь снял трубку, набрал номер:

- Айна, привет. Мне очень нужно завтра уехать ранним в Москву... Да... И обратный через день. В "СВ"... Ты в той же кассе завтра?.. Договорились.

Положив трубку, он слизнул с ладони таблетки, запил двумя глотками молока и стал собирать в дорогу сумку...

В этот день Зуйков к двум часам ждал Батрова. А в девять пятнадцать неожиданно позвонил Желтовский. Зуйков обрадовался.

- Вы когда вернулись, Дмитрий Юрьевич? - спросил он.