Григорий Глазов - Невиновных нет

- А что у тебя, стрингер? [стрингер - журналист, телерепортер, работающий нештатно на любую телерадиокомпанию, агентство, газету в какой угодно стране, где купят предложенный им материал; почти то же, что и "фрилансер" - репортер на вольных хлебах, с высшей степенью свободы, связанной с добычей новостей]

- Одного зацепил в Марселе. След ведет вроде в Мурманск. Но сорвался с крючка, сукин сын: внезапно помер от инфаркта.

- Сволочь!.. А почему в Марселе?

- Мне подсказали парни из тамошнего телевидения, вот я и ринулся на живое.

- А здесь, в Париже, что?

- Прощупываю нескольких мелких и средних.

- Тут времени на поиск жалеть не надо. Конечно, в том случае, если ты прижмешь кого-нибудь, кто располагает достоверной информацией и отпасуешь ее мне, а уж в России я им суну твоего ежа под одеяло... В общем ты будешь Ариадной, дашь мне ниточку, а я пойду в лабиринт, убью Минотавра и по этой ниточке вернусь назад.

- Смотри, Тесей, чтоб Минотавр тебя не загрыз... Пива еще хочешь?

- Нет, спасибо.

- Тогда идем, кое-что покажу.

Мы прошли в его кабинет. Здесь, как всегда, был бардак, на письменном столе, где стоял компьютер, валялись книги, папки, видеои аудио кассеты, на полу у полок тоже кучей книги, газетные подшивки. Но я знал, что в этом хаосе Поль разбирался лучше, чем автомобилист у азбучной дорожной разметки.

Он включил компьютер. Побежали зеленоватые строчки, извлеченные памятью машины из банка данных. Пока они менялись на экране, я успевал прочитать фамилии, имена, конфиденциальную информацию об этих людях за многие годы, места их нынешней службы и прежней на протяжении пятнадцати-двадцати лет. Что ж, это была хорошая рыба, но покуда она еще безмятежно плавала, а нам предстояло загнать ее в сеть...

- Пройтись не желаешь? - спросил Поль, когда мы закончили.

- Нет. Устал.

- Ляжешь в кабинете, - Поль принес мне постель, освободил диван от книг, журналов. - Сегодняшние газеты дать?

- Давай.

- Если захочешь мороженое, возьмешь в холодильнике.

Я постелился, лег, взялся за газету, потом пошел на кухню за мороженым. Это было мое любимое неаполитанское с ванилью в упаковке из красной фольги, с черной надписью "Мико". Сожрав его, я почитал еще немного и заснул. Мне приснилось, что я снова лечу, но почему-то не в лайнере, а в шумном вертолете, внизу какой-то пляж, голые девки загорают, рядом со мной в пилотской форме этот парень, с которым я сегодня летел в Париж, как его... кажется, Перфильев, он открыл две больших сумки, одна набита доверху банками с пивом, другая полна "Мико", дымятся куски сухого искусственного льда, дым заволакивает кабину, Перфильев что-то кричит, но я не слышу...

7. ПАРИЖ. ПЕРФИЛЬЕВ - КНОРРЕ. ДВА С ПОЛОВИНОЙ ГОДА ТОМУ НАЗАД

Глина из Белояровска прибыла через пять недель. За это время я и Кнорре не звонили друг другу, не виделись. Он, возможно, был занят или из вежливости, чтобы не докучать, не показаться навязчивым и соблюсти чувство собственного достоинства: как ни как - глава фирмы; я же не хотел торопить "роды", ибо преждевременные, они иногда кончаются плохо. "Если получу для него глину, - наверстаю", - рассуждал я. И вот она у меня в офисе - в ящике, укрытая мокрой полиэтиленовой пленкой. Я позвонил ему, назвался секретарше, она соединила:

- Месье Кнорре, вы можете прислать машину за глиной, - сообщил я ему коротко.

- Не может быть! - воскликнул он.

- Иногда и мы выполняем свои обещания, - засмеялся я, - хотя худая слава о нашей несолидности и необязательности зачастую справедлива.

- Когда я могу забрать ее?

Я назвал ему время, когда в офисе уже никого не будет, кроме меня.

- Я хочу компенсировать людям, занимавшимся глиной, их расходы. В какой форме это возможно сделать? - спросил он.

Конечно, я мог бы великодушно отвергнуть это предложение, тем более, что доставка глины не стоила никому, кроме государства, ни копейки. Однако подобный отказ мог насторожить Кнорре: с чего бы его так благодетельствовали. Естественней, когда подобные услуги, связанные в его представлении с издержками, в какой-то форме оплачиваются. Поэтому я ответил:

- Это вы решите сами...

На следующий день он прислал фургончик "тойота"; шофер и рабочий в каскетке с надписью "Орион" забрали ящик с глиной, а мне в кабинет внесли четыре картонные коробки.

- Патрон сказал, что это вам, - сообщил шофер.

В коробках находились красивые кофейные и чайные сервизы на шесть персон. В былые времена я, разумеется, все это по приезде в отпуск в Москву презентовал бы своим начальникам, ох, как они любят такие знаки "внимания", бурчат при этом: "Ну что ты, Павел! Зачем было так тратиться... Ну, спасибо тебе". Нынче же в надежде на то, что через год я с ними расстанусь на веки вечные, я твердо решил: никаких взяток засранцам в лампасах и без от меня больше не будет. Хватит!.. Найду более полезное применение этим сервизам. Хотя бы тому же Лебяхину, на которого я имел виды, если все получится так, как я рассчитал...