Анатолий Андреев - Давление зла

— Собственно, речь идет о небольшом одолжении — пожалуйста, Федор Петрович, оденьте на шею вот это, — она приподняла над столом какой-то предмет, со свету не разобрать было в полумраке, что именно.

Поскольку Аркадий молчал, Федор спросил резче, нежели намеревался:

— Что это?

— Трава. Мешочек с травой, — быстро ответила она. — Просто мешочек с травой. И никаких лягушачьих косточек, либо чего-то еще… колдовского.

Похоже, к ней вернулось ее самообладание. И юмор.

— Тогда, простите… — холодно сказал Федор. — Я не понимаю…

— И не надо понимать, — быстро и как-то с облегчением сказала она. Она уже полностью контролировала ситуацию. — Чего уж тут понимать… Ну — дура баба, дура старая… А вам что стоит ей приятное сделать, успокоить ее?

Продолжая приговаривать-бормотать, она легко поднялась со стула, скользящим быстрым движением оказалась рядом с ними и, встав на носки, потянулась и одела на шею Федору туго набитый кожаный мешочек на шнурке. От мешочка действительно пахло травой. Федор сделал было движение — уклониться, но она оказалась проворнее. На какой-то момент, пока она тянулась со шнурком, ее тугие груди коснулись его — лифчик под халат она так и не надела.

— Ну вот и все, — насмешливо взглянув на него (а может, это ему тоже почудилось), она отстранилась и легкими движениями заправила ладанку за ворот рубашки. — И очень прошу вас — не снимайте ее, пока не вернетесь сюда. Обещаете?

Неловко выдавил он из себя обещание. Аркадий рядом прогудел:

— Да я, это, прослежу…

— Ну что ты, миленький, — пропела в ответ Ольга, поворачиваясь к нему с таким же кожаным мешочком в руках. — Федор Петрович ведь обещал.

Странно, но Федор выполнил обещание. Даже когда снимал рубашку, чтобы погреться на солнышке, пока рыбачит, мешочек с травой оставил. И лишь сейчас он стал понимать, что все, что с ним здесь происходит, не случайность, а цепочка взаимосвязанных событий. Словно он против своей воли оказался вовлечен во что-то, о чем один только он и не имеет ни малейшего представления…

… - Простите, а в чем, собственно, дело? — поинтересовался у незнакомки Федор.

За спиной расстилался медленно текущий к водостоку пруд. Ветерок морщил его залитую солнцем гладь, на противоположном берегу сплошной стеной стоял кустарник, над которым возвышались кроны далеко друг от друга разбежавшихся сосен и берез.

В сумке у его ног мощно ударил несколько раз подряд окунь. И Федор и женщина непроизвольно взглянули туда. Затем Федор поднял глаза на странную незнакомку. Шок неожиданности прошел, ситуация начала ему нравиться. Женщина — тоже. Правда, бесцеремонность ее вызывала возмущение. Он медленно пробежал по ней взглядом — сверху вниз и обратно. Все у ней было на месте, все находилось "в должной пропорции". Федор ожидал, что нагловатый взгляд заставит женщину покраснеть или еще как-нибудь проявить смущение, но этого не произошло. Она задумчиво, словно неодушевленный предмет, рассматривала его, а потом, не отвечая на вопрос, словно и не слышала, произнесла своим медовым голосом:

— Я ведь тебе нравлюсь? Тогда сними это, — она взглядом указала на ладанку на его голой груди.

Федор молча покачал головой. О своем обещании он даже и не вспоминал. Просто ему было интересно — и немного жутко. Как вечером в знакомой уютной комнате читать страшный рассказ.

— Ну что ты с ним так долго? — прозвучал откуда-то сбоку негромкий, мелодичный и очень уверенный в себе голос.

— У него оберег, — не повернув головы, ответила женщина. — И снимать не хочет.

— Приведи его сюда, — скомандовал тот же голос, и Федор повернулся, чтобы посмотреть, кто там еще.

Влево, дальше от плотины, за корявой развесистой березой, к которой приткнулся автомобиль, протянулась между урезом воды и откосом ровная, поросшая мелкой травой, площадка. На ней, частично заслоненные березой и несколькими кустами вокруг нее, водили хоровод, кружились, танцевали точно так же одетые девушки. Их было не менее десяти, некоторые были нагими. Движения их походили, скорее, на аэробику — из тех, что напоминают танец, а не гимнастические упражнения. Одна из них стояла неподвижно в центре полянки и смотрела в их сторону. Федор не отводил от них взгляда несколько секунд, ему уже начало казаться, что он слышит музыку…

Его грубо вернул к окружающей действительности резкий рывок. Собеседница Федора с неженской силой схватила его за запястье и потянула за собой, на полянку, где резвились ее товарки. Федор резким движением освободился от захвата — с дзюдо она явно знакома не была. Он коротко глянул в ее сторону — никаких следов удивления или раздражения на прекрасном мраморном лице заметно не было.