Иван Черных - Игры для патриотов

Снег, достаточно усердно прикрыл следы трагедии, лишь местами виднелись закопченные обломки железобетонной арматуры да хвост оторванного и застрявшего на верхнем этаже самолёта.

Гайвороненко, держа в одной руке носовой платок, в другой — березовую метелку, расчищал снег и вытаскивал куски порванного металла. Внимательно их осматривал и бросал в кузов грузовой машины, специально предназначенной для сбора останков «Руслана».

— Всё существенное уже собрали и в ангар свалили, — подошёл к нему инженер эскадрильи майор Стравойтов. — Лучше там покопаться. А эту мелочь потом с обломками арматуры вывезем.

Гайвороненко ничего не ответил, продолжал осторожно и аккуратно сметать снег с торчащих кое-где дюралевых клочьев.

— Вы ищете что-то конкретное? — уточнил Стравойтов.

— Стараюсь, — подтвердил генерал. — Топливные фильтры, к сожалению, так сгорели, что по ним определить что-нибудь невозможно. Топливные баки — тем более. Надо бы найти хоть кусочек топливных проводов.

Стравойтов с сожалением покачал головой.

— Это все равно что искать в сгоревшем стоге брошенную туда спичку.

— Вы правы, — согласился генерал. — И всё-таки это единственный способ установить качество топлива в баках, о котором, как вы, наверное, слышали, вещали по радио и телевидению.

Майор в недоумении уставился на генерала широко раскрытыми глазами.

— Вы серьёзно?

— Вполне.

— Но это же абсурд! Качество топлива уже дважды проверяли в лаборатории.

— Проверили отстой топлива до полёта, — возразил генерал. — А какое оно было после взлёта? Кстати, вылет экипажа задержался на два часа. За это время в баки можно было влить что угодно или мину куда надо подложить.

— Но экипаж от самолёта никуда не отлучался. И был уже день, — стоял на своем инженер.

— И всё-таки поищите куски топливного провода. От взрыва его наверняка порвало и разбросало, где-то могли остаться осколки…

Они проковырялись на пожарище часа три, генерал уже потерял всякую надежду и хотел дать команду прекратить поиски, когда Стравойтов радостно воскликнул:

— Есть, товарищ генерал! — И приподнял над головой изогнутую, покореженную взрывом тонкую трубку. — Правда, дренажная. Но при взрыве и в неё мог плеснуть керосин.

— Это удача. — Генерал взял трубку и бережно повертел в руках. — Едем в лабораторию…

Находка действительно оказалась стоящей. Анализ керосина выявил содержание в нем некоего вещества, образующего липкие кристаллы, которые, вероятно, и могли закупорить фильтры… Маловероятно, но если доступ топлива в двигатели был перекрыт…

В кабинете командира отряда собрались Гай-вороненко, Возницкий, Филимонов, Брилев и Стравойтов. Остальных членов комиссии решили, пока картина не прояснится, не посвящать в версию, чтобы не вызывать лишних кривотолков, и если действительно совершена диверсия, не спугнуть преступников. Не просто преступников, а скорее всего опасных диверсантов.

Составили список всех, кто был около «Руслана» и поблизости. Потом, обсуждая каждую кандидатуру и выявляя возможность ее причастия к диверсии, вычеркивали одних, ставили под вопрос других, третьих же, наиболее вероятных, выделили в отдельный список. Их оказалось восемь: техник самолета, приборист, радиолокаторщик, водитель топливозаправщика, трое авиаспециалистов, занимающихся погрузкой и креплением в грузоотсеке ящиков с аппаратурой, и водитель тягача.

— Начнем разбор с техника самолета, — подвёл черту под списком Гайвороненко. — Все свободны, кроме полковника Возницкого и полковника Брилева.

Филимонов и Стравойтов направились к выходу.

— Подождите, мы забыли включить в список второго пилота! — берясь за ручку двери, вдруг воскликнул Стравойтов. — А он последний, кто имел отношение к топливу — проверял заправку самолёта. Ко всему, почему-то не полетел.

— Как не полетел? — вскинул смоляные, по-девичьи тонкие брови Возницкий.

— У него оказалось повышенное давление, и вместо него полетел командир отряда, — пояснил Стравойтов.

— Давление, говорите, — повторил, о чём-то думая, Возницкий. — А ну-ка, пригласите к нам врача. И принесите личное дело второго пилота. Кстати, как его фамилия?

— Капитан Кленов Геннадий Евгеньевич.

Инженер эскадрильи и руководитель полётов ушли, Гайвороненко сменил носовой платок, уже четвертый раз за этот день, звучно высморкался и, прикрыв глаза, откинулся на спинку кресла.

— Продолжай без меня, Олег Эдуардович, — попросил полковника. — Я совсем раскис. В спокойном состоянии мне немного лучше.