Владимир Гоник - Восемь шагов по прямой

Они дважды добирались до маленьких угловых площадок, но не остановились, а продолжали подниматься. Он представил ту высоту, расстояние до земли, открытое стылое темное пространство вокруг... "Черт меня дернул отпустить их!" - подумал он зло. Он вдруг почувствовал холод и пустоту в груди: по узкой балке, казавшейся отсюда лишь темной полоской, они перешли пролет, оказались с другой стороны и полезли дальше. Рогов выругался. На самом верху они сели отдыхать на перила.

У него перехватило дыхание, а ноги ослабли. Он отчетливо представил их наверху, как будто сам забрался туда, ощутил высоту и почувствовал головокружение.

Передохнув, мальчишки принялись бегать по балкам над пролетом. Рогов хотел закричать, остановить их, но боялся отвлечь их криком: он застыл, сжался и оцепенело смотрел вверх, не двигаясь. Весь он был точно скован морозом.

Некоторые балки не были видны, и казалось, мальчишки сами по себе носятся в воздухе; вполне верилось, что они ненароком могут отбежать в сторону и вернуться.

Сверху доносились неразборчивые оживленные голоса и смех. "Веселятся", - подумал Рогов. Страх отпустил его, и теперь он испытывал зависть: сверху им открывался ночной простор, разбросанные огни, а до звезд в разрывах облаков было подать рукой.

Рогов бросился к башне, схватил на бегу металлический прут и принялся бешено колотить им по толстой опорной трубе.

- Прекратите! Прекратите! - кричал он, матерясь. - Сопляки! Балбесы! Слезайте, к чертовой матери!

Он еще продолжал стучать, а они уже торопливо лезли вниз; в тишине, как камертон, звенела башня - протяжным угасающим звоном.

Рогов повернулся и зашагал к дороге. Он влез в машину и включил печку: его знобило. Мальчишки подошли и сконфуженно остановились.

- У вас мозги есть? - хмуро спросил Рогов. Они виновато молчали. Цирк устроили. Что, жить надоело?

Они потупились, словно он был их начальником и распекал по работе.

- Я вас спрашиваю!

Они молчали. В тишине с шоссе донесся гул машины.

- Можно, мы пойдем? - тихо спросил маленький после долгого молчания.

- Садитесь, - мрачно приказал Рогов.

- Нам тут близко, - сказал высокий.

- Садитесь. А то еще куда-нибудь заберетесь. Я из-за вас спать не буду.

Они въехали в поселок и проехали по улице мимо темных окон. Свет фар скользил по заборам и отражался в черных стеклах.

- Здесь, - сказали они.

Машина остановилась возле большого рубленного дома. Теперь нужно было проститься, на этот раз окончательно. Все долго молчали.

- Ну, что ж... - сказал Рогов. - Прощаемся?

- Чаю хотите? - неожиданно предложил маленький.

Рогов посмотрел на часы: к отбою он уже опоздал.

- Хочу, - сказал он.

Втроем они вошли в темный дом, за дверью слышался многоголосый храп.

Вспыхнул свет, осветил бревенчатую кухню с большой печью, от которой несло теплом; на веревке сушились портянки и носки, у печи шеренгой стояли сапоги.

- Садитесь, - пригласил маленький.

Рогов сел к дощатому столу, высокий достал термос и кружки и налил всем крепко заваренный чай. Маленький нарезал большими кусками хлеб, намазал сгущенным молоком. Было тихо.

- Я на шахте работал, тоже в общежитии жил, - сказал Рогов.

Они ели, посматривая на него, и не решаясь говорить.

- Сколько те балки? - спросил он.

- Какие? - не понял маленький.

- По которым вы бегали...

- Широкие. Двести миллиметров. - Высокий пальцами отмерил на столе расстояние.

- Двадцать сантиметров. - Рогов неодобрительно покачал головой: куда как широко.

- Да там по прямой шагов восемь или девять всего, - успокоил его маленький.

"Всего", - подумал Рогов и представил себя там, наверху: нет, лучше без судей и без правил играть с канадцами.

- А работать вы должны в поясах?

- Должны, - вяло ответил маленький, а высокий промолчал.

Рогов допил чай и посмотрел на часы. Пора, он встал.

- Может, переночуете? - тихо и без всякой надежды спросил маленький.

В тишине из-за стены глухо доносился храп. Мальчишки напряженно смотрели ему в лицо, ожидая ответа.

- Я уступлю вам кровать, - быстро сказал высокий.

- Мне рано вставать, - ответил Рогов в сомнении.

- У нас будильник, - торопливо сказал маленький.

Они повели его в соседнюю комнату, где было жарко и душно и стоял густой храп. Вспыхнул яркий свет. Рогов увидел просторное помещение, в котором было десять кроватей; на всех, кроме двух, спали люди.

- Зря зажгли, разбудите, - сказал Рогов, щурясь от света, но никто не проснулся.

Стены комнаты были оклеены журнальными картинками, фотографиями киноактрис, снимками хоккейных матчей. Он увидел и себя - на льду с кубком, поднятым над головой. Пахло прелой одеждой, мазутом, потом и было шумно от храпа. "Давно я не был в рабочих общежитиях", - подумал Рогов, ложась на кровать. И уже погружаясь в сон, он услышал шепот на соседней кровати: