Ольга Троицкая - Порочная королева

— Он лентяй и оборванец — худший вариант.

Ты купилась на его смазливую рожу. А что у придурка есть кроме? Я тебя спрашиваю?!

— Я люблю его.

Владимир Петрович нервно захохотал. Он даже слегка прослезился. Вытер глаза широкой ладонью.

— А он любит мои деньги. И вот когда сволочь сделает тебе ребенка, ты растолстеешь, как твоя мать, парень станет гулять направо и налево. И сядет мне, — мужчина с силой ударил себя по загривку. — Мне! На шею!

— Не беспокойся, отец, мы не собираемся спешить с ребенком и садиться тебе на шею — тоже.

— Рассказывай! Я запрещаю!.. Слышишь?

Запрещаю ему тут показываться. Еще раз увижу — с лестницы спущу!

— Мы возьмемся за руки и полетим вместе.

Владимир Петрович заревел, как раненый зверь, и бросился из комнаты. Со скоростью снаряда влетел на кухню. Хозяйка, располневшая, но еще красивая женщина, помешивала что-то пахучее на сковородке и посматривала на телевизор, на экране которого весьма сексапильная пара целовалась взасос. И старуха туда же!

— Вот! — завопил Владимир Петрович с новой силой. — Это все ты! Твое воспитание!..

Он кричал, бесновался, как ребенок, радуясь, что хоть на кого-то в доме можно слить негатив.

Эти близкие родственнички его достали. Он вкалывает, как японец, чтобы выполнять их заказы в виде магнитофонов и велюровых диванов, и не встречает в ответ ни сочувствия, ни элементарного понимания. Об уважении уже и речи не идет. Такое ощущение, что в просторном особняке притаилась парочка самых страшных врагов Владимира Петровича, стремящихся сделать жизнь не слишком удачливого бизнесмена просто невыносимой.

Через десять минут источник возмущения иссяк — мужчина выдохся. Он сидел на табурете, упираясь ладонями в колени, усталый и бессильный. Жена гладила его по плечу:

— Ничего. Она разберется. Дочь у нас не дура и с характером. Вся в тебя…

Владимир Петрович покорно кивал, чувствуя, что эти негодяи в очередной раз ловко обвели его вокруг пальца, заставили принять свои правила игры. Мужчина вытер тыльной стороной ладони щеки. Его жена, нервно поглядывая на плиту, продолжала свою успокоительно-адвокатскую речь.

— Да иди ты к своим сковородкам, — буркнул Владимир Петрович.

Женщина сосредоточенно загремела крышками, зазвякала ложкой. Но Владимир Петрович не ушел с кухни. Продолжал сидеть на табурете, слушая мягкий, расслабляющий голос жены. В дверь настойчиво позвонили. Мимо родителей, высоко задрав нос, прогарцевала Карина. На лицо уже мастерски наложен макияж, в ушах качаются огромные круглые золотые серьги. Красная кожаная куртка и ослепительно белая блузка подчеркивают смуглый цвет кожи девушки.

Дорогие голубые джинсы обтягивают упругую попу. Такая красавица и к кому бежит!.. Э-э-эх!

Владимир Петрович засопел, провожая дочь долгим взглядом. Без сомнения, в безрассудствах девчонки виновата эта проклятая цыганская кровь. За всю жизнь он видел только двух порядочных представителей воровского племени — своего тестя и киношного Будулая.

Внешне Карина казалась абсолютно спокойной, но в душе девушки клокотал вулкан гнева.

Она не позволит отцу изломать ее жизнь! Повторить судьбу матери — домашней добровольной полуслужанки, зацикленной на проблемах семьи? Ни за что! Отец достал своими нравоучениями. Замучил! Надоел! Не глянув в «глазок» и не спросив «кто», девушка рывком открыла дверь… и остолбенела. Прямо в грудь "маленькой хозяйки большого дома" уставилось бездушное око пистолета. Девушка медленно перевела взгляд. По-детски всхлипнула. Из прорезей в черной шапочке на нее смотрели такие же холодные и безжалостные, как дуло, глаза. Ледяной ужас окатил все тело несчастной и заблокировал мозг. Девушка приоткрыла губы. "Мама! Мамочка!" — всхлипнуло сердце, но язык отказался повиноваться. Человек в черном прохрипел отвратительным голосом уголовника:

— Только крикни, сука, и эту хату от твоих мозгов замучаются отчищать.

Карина судорожно вздохнула. А мужик шагнул вперед, одним быстрым движением прижал девушку к себе, и в висок ей уперся холодный ствол пистолета. Что-то шлепнулось на пол. За спиной обрекающе тоскливо стукнула дверь. Теперь они заперты с сумасшедшим, вооруженным любимым стволом спецназа. От мужика исходил густой горький запах пота. Видимо, спокойствие преступника — фикция. На самом деле он здорово дергается. А, может, просто пользуется плохим дезодорантом? Эта мысль-пустышка проникла в сознание Карины, когда девушка стояла, прижатая к твердой, будто вылитой из стали, груди незнакомца. А следом дернулся страшный вопрос-предчувствие. Каково это оказаться под немытым мерзким мужиком? Нет! Только не такой поворот! Отец не допустит! Господи…