Лариса Соболева - Негр Артур Иванович

Прошел год. Стелла быстро сдавала, превращаясь в старуху, иногда ее принимали за мать Павла, но ей было уже все равно, а попутно, дабы облегчить тяжесть души, она бралась за ширик. Нюхать кокс или «травкой» затягиваться – баловство по сравнению с герой, попавшим в кровь. Казалось, гера – только на время, чтобы забыться, заглушить чувство раскаяния и вины. Но пришел миг, когда героин понадобился и без вспышек самобичевания, просто так.

– Я не втянулась, ничего не стоит бросить, – уговаривала себя Стелла, держа готовый ширик.

О, как боялась в детстве уколов. Чтоб всадить самой иглу, да еще в вену – такое не снилось. Слишком поздно понял Павел, что с сестрой творится неладное. Однажды, уйдя из дома, он почти сразу вернулся за забытой вещью и застукал сестру в отрубе. Тут-то и обратил внимание на характерные следы уколов, тщательно скрываемые ею. Павел перерыл квартиру вверх дном в поисках тайника с наркотиками. Нашел, перепрятал, сел на стул напротив валявшейся на ковре сестры и ждал. Когда она немного пришла в себя, держа между двумя пальцами пакетик, строго сказал:

– Не смей больше.

Стелла с ним внутренне согласилась, действительно хватит. Но до первой ломки. Нестерпимые боли напрочь подавили муки совести, заставили забыть о том, кто лежит под полом кухни. Сначала она просто просила отдать, затем плакала – в конце концов, она имеет право на маленькие слабости, потом визжала и оскорбляла Павла последними словами, не на шутку бесилась и кидалась драться. Он оставался непреклонным до тех пор, пока воочию не убедился, насколько ей плохо, Стелла буквально умирала, боролась с галлюцинациями. И он сдался.

В дальнейшем ему пришлось самому бегать за белым порошком, значащим для Стеллы все-все. Рискуя попасть в лапы ментов, Павел разыскивал девушку с заковыристым именем Адреналина. В их тусовке имена придумываются стремные, каких не сыщешь в обыденной жизни. Адреналина – молоденькая путаночка с лицом нимфетки, хваткая, с атрофированными чувствами, способная на любую подлость. Обычно она просила подождать, исчезала, затем незаметно появлялась и в укромном месте доставала обычно из трусиков расфасованные пакетики, или, сняв сапожок, выуживала их из-под стельки. Кайф стоит немалых денег, очень немалых, но когда речь идет о жизни Стеллы... Павел не представлял, что делать. Лечить? Стелла в ногах валялась – только не это, и шантажировала брата: ее за наркотики посадят в тюрьму, тогда она сведет счеты с жизнью, этого хочет Павел? Он не хотел, а рядом никого, кто подсказал бы, дал совет, как быть. Привыкший полагаться на себя, Павел мысли не допускал, что посторонний человек в состоянии им помочь.

Деньги на «черный день» таяли удивительно быстро, вскоре Павел был вынужден отдавать владельцам белого порошка и заработанное им, а зарабатывал он мало, да и то – от случая к случаю. Пригодилась привычка, усвоенная с детства, когда жили впроголодь. Любить друг друга давно перестали, впрочем, Павел без труда снимал герлу, девчонки охотно ложились под красивого парня бесплатно, но того трепета и страсти, как со Стеллой, ни с одной он не испытывал. Так прошло еще полгода. Финал – Стелла очутилась все-таки в больнице.

Ее мучили не только немыслимые боли, но и допросы: где брала наркотики, чем занималась и так далее. Ни разу Стелла не упомянула, что у нее есть брат. Занимаясь втайне от родных проституцией, она позаботилась, чтобы случайно не вскрылся род ее занятий, приобретя фальшивые документы, с которыми и попадала в милицию еще много лет назад. Потом правовые органы города стали снисходительней относиться к секс-бизнесу; в причины возникшей лояльности Стелла не вдавалась – ослабили вожжи, и ладно, но на всякий случай оставалась Риммой Лапкиной из сибирской деревни. По ее настоянию Павел представлялся просто знакомым.

– Узнают, что ты мой брат, затаскают, а чего хуже – на тебя на самого навесят всякой дряни, – нашептывала она ему в больнице. – Не спорь со мной, я их всех лучше знаю. Не приходи часто. Лучше говори, что мы мало знакомы, подружка просила навещать, сама не может.

Звучало все это неубедительно, но Павел выполнял условия игры. Да и не больно-то старались правоохранительные органы сцапать наркодельцов, так, отписывались. Кому есть дело до конченой наркоманки, которая не в состоянии соображать, хотя Стелла соображала, несмотря на адовы муки. Однажды она попросила нагнуться поближе.

– Павлик, прошу тебя, – зашептала пересохшими губами, бледными и растрескавшимися. – Я не могу больше... Это все, конец, ты понимаешь?