Лариса Соболева - Море остывших желаний

– Что же делать? – расстроилась девушка.

– Ждать, – последовал ответ.

– Чего? Чего ждать?

– Слушай, детка, ты мне надоела.

– Не хами девочке, – вступилась за нее Ксения. Заряд ее злости не ослаб, напротив, она постоянно провоцировала Славу на скандал. Иногда Сандре даже казалось, что Ксения вот-вот вцепится когтями в его лицо. – Вспомни, что ты мужчина, в этом положении ты должен...

– Я никому ничего не должен, – вяло парировал он. Вообще-то ему чуть не постоянно приходилось отбиваться от выпадов Ксении, Сандре было даже немного жалко его.

– Должен! – рявкнула Ксения. – Мне! Те четыре года, которые украл у меня! Вот уж правильно говорят: любовь слепа. Как же я не разглядела тебя? А меня ведь предупреждали: Слава эгоист. Сандра, запомни: слушай друзей, услышь их. И не делай моих ошибок, тогда ты избежишь больших разочарований.

– Мне надоели твои упреки! – вскипел он.

– А мне надоело видеть твою физиономию.

– Люди, ну, хватит, а? – протянула Сандра.

Она снова залезла на подоконник и стала смотреть на мир. Там хоть природа, люди бегают внизу, дождик накрапывает. А здесь полдня шипение, ругань, обоюдная злость «сокамерников», благо, что не дерутся. Здесь заточение.

– Ты всегда была истеричной и склонной взваливать свои проблемы на других, – заявил Слава. – И всегда поступала по-своему. Ты же ведь что-то натворила! Почему эти, с позволения сказать, люди занялись тобой?

– И тобой тоже! – желчно произнесла Ксения. – Ты меня предал, но тебя законопатили вместе со мной.

– Ну и выражения! «Законопатили»... Лексикон у тебя базарной торговки.

– Машина приехала, – сообщила узникам Сандра. – Может, за нами?

– С чего ты взяла? – спросила Ксения. Для девушки у нее был другой тон, разительно отличающийся от рычания на Славу.

– Я не говорила? – обернулась Сандра. – Меня заставили позвонить дяде папе...

– Дяде папе? – не поняла Ксения. – Кто это?

– Ну, Бельмас.

– И что, что они хотели от него?

– Не знаю. Я не слышала разговора, меня увели.

– А, ну, тогда выкуп потребуют у твоего дяди папы, – решил Слава.

– Выкуп? – не приняла его мнения Ксения. – В таком случае почему меня выманили с твоей помощью?

Слава пожал плечами. Оставалось только ждать. Когда-то же скажут, почему их всех тут собрали.

А Бельмо действительно обыскали. Отобрали мобильники и документы, после чего привели в огромную комнату, указали на диван и велели:

– Падай.

Засим оставили одного. Но он догадывался, что не один, а под присмотром, поэтому без суеты опустился на диван, подложив под спину подушку, забросил ногу на ногу. Обычно человек осматривает место, куда попал, но Бельмас этого не сделал. Ему достаточно было смотреть прямо перед собой и лишь боковым зрением оценить роскошь, но не шик, хотя некоторые соединяют в одно эти два столь разных понятия. Роскошь – когда вычурно, дорого и много блеска. Шик – когда со вкусом, элегантно, современно. Так считал Бельмас.

Вошел невысокий человек с ярко выраженной восточной внешностью, вполне приличный, даже красивый, в безупречном костюме, будто только что из магазина. Видимо, он и есть тот король, которому Бельмас нечто должен. За ним вошли еще два шакала с выражением ответственности на тупых рожах. И усмехнулся про себя вор по призванию, философ по принуждению: природа коварна, она ставит клеймо на своем создании, по нему всегда можно определить, кто перед тобой. Мальчиков-костоломов не спутаешь с нищим интеллигентом, быдло обойдешь, чиновника распознаешь и купишь, если денег хватит, ну и так далее. Это не значит, что одновременно угадаешь, на что еще они способны, ведь человеку свойственно добровольно обманываться. Но если слушать себя, вряд ли ошибешься. А вот интересно: если бы Бельмас встретил восточного человека в других обстоятельствах, обманулся бы? Клеймо есть: богат, тщеславен, самолюбив. При всем том с первого взгляда он располагает, хотя еще не произнес ни звука. Но восточный человек выкрал дочь Бельмаса и явно будет шантажировать... Значит, обманулся бы на его счет.

– Я пригласил тебя, дорогой друг, потому что мне нужна твоя помощь, – сказал восточный человек, сев напротив Бельмаса в кресло.

Вот как: ни «здравствуйте», ни «прошу прощения, что...», зато к тому же на «ты» и «друг», а нужна всего-навсего помощь. Бельмас ожидал услышать характерный для восточных людей акцент – ничего подобного.

– А кто, пардон, меня пригласил? – поинтересовался он.

– Мое имя Фарид.