Лариса Соболева - Море остывших желаний

Теперь ее глаза приобрели форму квадратов Малевича (кстати, таких же беспросветно черных), подбородок предательски задрожал. Проницательный Бельмас почувствовал панику внутри Ксюши, а паника плохое подспорье в ее положении.

– Но... когда я уходила... он был жив, – неубедительно выговорила Ксения.

– Возможно, не спорю, – равнодушно пожал плечами Бельмас, словно смерть Японца его не касалась, и продолжил гнуть свою линию, надеясь, что Ксения проколется: – Вы в него выстрелили, потом в секретаршу, и вполне вероятно, что, когда вы уходили, он был еще жив.

– Я не стреляла! – взвилась Ксения.

– Тише, тише, – слегка поднял ладони он. – Не стоит привлекать к нам внимание. Вы не стреляли? А кто же тогда это сделал? Вы выбежали из лифта в весьма возбужденном состоянии...

– Конечно! Я поругалась с Андреем Тимофеевичем. Мое состояние не относится к его... А вы уверены в том, что он...

– Ну, уважаемая, я в состоянии отличить убитого от живого. Это так просто.

Снова пауза по ее инициативе, будто она находилась под воздействием психотропных веществ. Внезапно Ксения достала сотовый телефон, нажала на кнопки, поднесла к уху:

– Здравствуй, Артур. Я не могу дозвониться к Андрею Тимофеевичу, ты не мог бы... Неужели? А когда? Прости...

– Убедились? – спросил Бельмас, подметив, что Ксения сильно побледнела. Эдак еще в обморок упадет, что ему тогда делать?..

Она вскинула на него глаза, метнула молнии:

– А почему вы думаете, будто его я...

– Вы последняя, кто побывал у Андрея Тимофеевича. Сразу же после вас вошли в кабинет мы.

– Так вы и убили, – зло прошипела она.

– У меня два свидетеля, – нагло заявил Бельмас. Ей необязательно знать, что и он, и его свидетели совсем недавно глядели на мир из-за колючей проволоки. – А у вас есть свидетели, которые подтвердят, что вы не стреляли?

Ксения опустила голову, на стол закапали слезы. Бельмас, который всегда нежно относился к слабому полу, подумал, что бедняжка, наверное, во время ссоры плохо контролировала себя, поэтому и выстрелила. Но посчитала, уложив и секретаршу, что никто не догадается о ее чудовищном преступлении. Жалко, конечно, Ксюшу, но перспектива сесть за ее красивые глазки на бессрочное содержание государства, извините, Бельмасу не улыбалась.

– Я не стреляла, – всхлипывая, прошептала Ксения. И забубнила, как молитву на одной ноте:. – Я не убивала... Боже мой, боже мой... Этого не может быть... Он же был жив... Но подумают на меня... Вы им скажете...

– Пока я никому не сказал, – вырвалось у Бельмаса.

Ее отчаяние было слишком очевидным, чтобы спокойно наблюдать. В конце концов, может, у нее действительно сложились обстоятельства таким образом, что другого выхода не виделось.

– Не сказали? – оживилась она. А затем, словно у нее внутри стоит переключатель, вдруг насторожилась. – Почему? Почему вы не сказали? Будут думать на вас...

– А никто не знает, что я там был.

– Не знает... – повторила Ксения, посмотрев на него с жалостью. – Узнают. Они все узнают. И что вы были там, и что я была...

– Как, простите? – усмехнулся Бельмас.

– Там везде камеры.

– То есть? – невольно съежился он.

– Камеры фиксируют, кто входит и выходит.

Он успокоился.

– Значит, они зафиксировали убийцу и вам нечего бояться, если вы сказали мне правду, будто не стреляли.

– Нет. Камеры находятся с внешней стороны, а также сканируют входы внутри. Андрей Тимофеевич не стал устанавливать видеонаблюдение в самом офисе – он слишком жаден был! – хотя многие бизнесмены у себя в офисах установили.

Он поскреб лоб пальцами и чуть не выкрикнул: будь прокляты все изобретатели мира! Камеры... Значит, его фотокарточка вскоре будет у следаков на столе? Одно дело, когда он должен был прийти за деньгами, а не пришел, и попробуй докажи, что он там был. Другое дело – приходил, что подтверждено документально. Пардон, визуально. И приходил с двумя мальчиками, с которыми на «курорте» парился и к тому же подружился. Плохо, очень плохо. Нет, это не плохо, а хуже некуда! Бельмас достал пачку сигарет, закурил.

– Вы-то чего испугались? – уже надменно заговорила Ксения. – Не вы же убили Андрея Тимофеевича и его шавку, а я. Вам-то бояться нечего. Так ведь?

Ничего себе тон! Вызывающий. Быстро она пришла в себя. А что означает такая смена ее настроений? У дамочки есть некий козырь?

– А почему вы к нему пришли? – осведомился Бельмас. Интересно, что она будет врать.

– Сказать, что он негодяй и что я подам заявление в прокуратуру.