Михаил Палев - Византийский манускрипт

– Ничего, кроме того, что из спины жертвы вырезали кусок кожи, – признался Тавров.

– Я тоже вначале ничего не увидел, – сказал Аксенов, доставая из папки конверт. – А когда обрабатывал снимки на компьютере, приметил нечто странное. Вот, на этом снимке, и только на этом, видно вполне отчетливо… Видимо, вспышка оказалась под нужным углом.

В конверте лежала фотография размером с лист писчей бумаги, во всей «красе» изображавшая ужасную рану на спине жертвы. Тавров с удивлением увидел, что оголенные мышцы покрывают какие-то белые рисунки. Он пригляделся и увидел три строчки текста, а под ними – два размытых кружка, похожих на штампы, которые ставит санэпидслужба на мясные туши.

– Не мучайтесь, на следующем снимке все увеличено и видно четче, – посоветовал Аксенов.

Тавров достал следующий снимок и отчетливо увидел белые латинские буквы, непонятным образом нанесенные на оголенную поверхность мышц.

– Я обработал снимки специальной программой, поэтому надписи видны достаточно четко, – сказал Аксенов, вытирая с губ кетчуп бумажной салфеткой. – Разобрали?

Тавров теперь отчетливо видел надписи. Сверху шла строчка, оживившая в его памяти формулировку из давно забытого римского права: «Negotiorum gestio», и сразу под ней: «Do, ut des». Ниже шел кружок с непонятным значком. Под ним располагалась более длинная надпись в две строчки: «In magnis et voluisse sat est», а под ней находился кружок с какими-то мелкими значками.

– Чем это написали? – спросил Тавров.

– Понятия не имею, – пожал плечами Аксенов, отхлебывая кофе из чашки. – Ведь ничего не осталось, кроме этой фотографии. Когда я увидел на снимке надписи и решил тщательно исследовать это место на трупе, то ничего не обнаружил. Видимо, произошли необратимые изменения, распалось вещество… Короче, там уже ничего не было, никаких надписей! Потому я и не рискнул приобщить эти фотографии к делу. Ну а вам они могут пригодиться. Кстати, о надписях… Это латынь, так что нам образованный маньяк попался. Но вот что означают эти фразы, я не понял.

– А я как раз понял! «Negotiorum gestio» означает: «Добровольная деятельность в чужом интересе», есть такая формула в римском праве, – пояснил Тавров. – Это когда кто-то берется защищать интересы лица, не будучи уполномочен этим лицом. Смысл, наверное, раскрыт следующей фразой: «Do, ut des» – «Делаю, чтобы ты сделал». Как говорится: «Ты мне, я тебе». Ну и апофеоз альтруизма: «In magnis et voluisse sat est» – «В великих делах достаточно и воли». Доброй воли, надо полагать. Очень похоже на договор, основанный на полном взаимном доверии. Предмет договора настолько секретен, что его не рискнули доверить даже спине покойницы. Хорошо бы узнать, кто эти «высокие договаривающиеся стороны»?

– Успехов вам, – пожелал Аксенов, вставая из-за стола. Он явно спешил. – Извините, но мне пора. Фотографии можете взять себе, мне они ни к чему. Если разузнаете, кто это сделал и зачем, – не сочтите за труд, расскажите мне. Сколько повидал, но такого еще встречать не приходилось.

Тавров решил немедленно показать фотографии Кайтелер: он чувствовал, что она сумеет увидеть в них нечто большее, нежели он. И он не обманулся в своих ожиданиях. Кайтелер оторвалась от компьютера и долго рассматривала снимки.

– Да, вы совершенно правы, – наконец сказала она. – Это договор. Писали его, как и положено, кровью, но перо не из Этого мира: видимо, отпечатавшиеся на мышцах строчки – это эктоплазма, которую выделяло перо. Она прошла через кожу и осела на мышечных тканях. Ничтожное количество, но его вполне хватило, чтобы засветиться от фотовспышки. Теперь о тексте договора. Он необычен: такое впечатление, что он составлен только для фиксации самого факта заключения договора. Это очень странно: обычно при заключении договоров колдунов с демонами очень тщательно оговариваются формальные стороны, поскольку традиционно обе стороны уделяют внимание скрупулезному соблюдению именно различных формальностей. А здесь – ничего! Собственно, обе стороны берут на себя обязательства, но не уточняют, какие именно. Видимо, действительно, как это ни странно, обе стороны всерьез заинтересованы в достижении некой цели, которую они считают общей.

– И какая же это цель? – спросил Тавров.

– Я даже представить себе не могу, какая общая цель может быть у человека и демона, – призналась Кайтелер. – Но зато я могу сказать, кто из демонов поставил свою печать под договором. Печать состоит из двух окружностей, между которыми латинскими буквами написано имя демона. Видите?