Лариса Соболева - Поцелованный богом

– Может, ванну примешь? – предложила Майя.

– Пожалуй, – согласилась бабушка. – Я еще с больницы не купалась по-человечески.

– Я наберу.

Майя улетела в ванную комнату, пустила воду и налила туда всего понемногу, что имелось в запасе у подруги. Как только бабушка отправилась нежиться в теплой пене, Майя кинулась к Ларисе:

– Дай приличные шмотки, чтоб не сильно на мне болтались.

– Да будь в халате, мне твой внешний вид безразли...

– Лорик, я должна на полчаса выйти, это очень важно. Успею вернуться до того, как бабуля выйдет из ванной.

– Но твой мачо запретил выходить.

– Он не мой, а моему действительно грозит серьезная опасность. С твоего телефона я не хочу звонить, позвоню ему из таксофона.

– Майя, мужчине нельзя давать понять, что ты из-за него готова пожертвовать жизнью.

– Дай шмотки, – застонала Майя. – Я вернусь через полчаса. И немного денег, потом отдам.

Лорик пожала округлыми плечами, не понимая увлечения подруги одним мужиком, и поплелась во вторую комнату. Майя надела универсальное платье, которое налезет и на толстуху, и на худышке не будет болтаться. Сунув ступни в босоножки Лорика, она чмокнула ее в щеку и скрылась за дверью.

Майя немного пробежалась, делать это в босоножках на размер меньше было весьма неудобно, купила карточку и принялась искать исправный таксофон. Нашла, сняла трубку, набрала номер.

– Да, слушаю.

– Ярослав! Это Майя.

– Ты? Что случилось? – сразу раскричался он. – Куда ты пропала? Я весь город обыскал...

– Погоди, я хочу сообщить тебе очень важную вещь, все претензии потом. Ярослав, у меня большие неприятности...

– Да к черту неприятности! – вспылил он. – Где ты? Я приеду и заберу тебя со всеми твоими неприятностями.

Она не сдержала счастливой улыбки. Он ее любит! А она сомневалась. Сомнения и погнали ее в Египет проверять свои чувства, а также Майя хотела, чтоб он тоже себя проверил. Встречались они год, как подпольщики, он не скрывал, что женат, жену не любит, но... Все говорят любовницам: жена достала, это была ошибка, постельных отношений у нас давно нет, я одинок, а ты мое счастье. Тем не менее со счастьем побудут в постели и спешат домой, а дома жена и между ними наверняка есть близкие отношения. Майя умирала от ревности, ее оскорбляло положение любовницы, а Ярослав попросил год отсрочки, как в армии. Какой год? Для чего? Он не объяснял, лишь сказал, что так надо, но через год она станет его женой. Терпения ей хватило на полгода, Майя психанула, полетела в Египет... и вот – прилетела!

– Ярослав, не перебивай меня, – сказала она в трубку. – Прошу, выслушай сначала. Остерегайся свою жену, она что-то против тебя задумала.

– Не понимаю, объясни толком.

– Мне удалось случайно узнать...

У нее вырвали трубку. Майя повернулась к двум типам:

– Что вы себе позволяете? Отдайте трубку...

Ей что-то сунули под нос, у Майи появилось ощущение, что она очутилась под водой и захлебывается...

Как только освободили Кубань, Катя вернулась из эвакуации на хутор. Хата стояла, в ней ничего не тронули, брать было нечего. В сорок пятом и Назар вернулся в целости и сохранности, правда, пару раз он был ранен, лежал в госпиталях. Он целовал жену и говорил, что мечтал хоть разок увидеть ее и детей. Мирная жизнь вселила в него новые силы, он начал строить новый дом, а потом занялся тем, в чем видел свое призвание. Через год его выбрали председателем колхоза, тут уж он развернулся. Опыт организатора, смелость решений, знания в сельском хозяйстве, тщеславие – все это способствовало успеху. Но успех – обратная сторона неудачи, действует на людей с одинаково разрушительной силой, не на всех, конечно. Назара повело: он очумел от похвал, рвал жилы, только чтобы быть первым везде и во всем. И верности его жене хватило на два года, мужиков осталось мало, а бабам нужна ласка – вот и спекся Назар от повышенного внимания женщин, загулял. При всем при том он любил только жену, но не хотел отказываться от других женщин, видимо, желая быть лучшим и в чужих кроватях.

Катя махнула рукой на него, занялась хозяйством и детьми. Старший сын поступил учиться на зоотехника, младший мечтал стать врачом, но из сельской местности брали учиться только на агронома, тракториста, ветеринара и подобные профессии, которые необходимы на селе. Существовал принцип: родился в деревне и живи там. Катя думала-думала, кто поможет сыну вырваться из навоза, а потом собралась и поехала к Ваське. Он как будто только этого и ждал, готов был исполнить любые ее желания. Кате не пришлось говорить, мол, это и твой сын, теперь ты позаботься о нем. Василий Евсеевич никогда не задавал скользких вопросов, однако она выдвинула условие, красноречивей любых признаний: