Лариса Соболева - Пояс неверности

– Их убивать надо, – высказался Каракуль, поднимая на руки парня.

– Сева, Сашко, гоните за машиной, – приказал Руслан.

Ребята побежали короткой дорогой к городу, освещая путь фонариком. Остальные, обойдя троих пострадавших, – двое из которых стонали, а третий просто «загорал», – несли Вадима. Примерно через двадцать минут все залезли в машину и помчались к больнице.

Хачатур Каренович в своем кабинете с волнением развернул папку. Адам Булькатый стоял за спиной, ему тоже не терпелось выяснить, из-за чего же столько возни. Завидев данные о себе, а на полях и пометки, написанные рукой Алекса, сплюнул:

– Вот гад! Я так и думал! Всех продал. А друг тебе был.

– Второй половина где? – спросил Хачик у того, кто принес папку.

Тот положил пластиковый пакет с фотографией экзотической красотки. Хачатур торопливо достал оттуда... чистые листы бумаги. Он судорожно перелистал, но не нашел ни одного печатного листа. Второй половины бумаг не было! «Куклу» подсунули. Хачатур молча поднял глаза озверевшего быка на охранника. Тот сообразил, что в молчании Хачика звучит вопрос: как так получилось? Поэтому подробно изложил события на пляже, в конце извинился, мол, ждали-то Каракуля одного, а он нагрянул со взводом вооруженных людей.

– Сколько же их било? – поинтересовался Хачатур.

– Человек двенадцать. Нет, если честно, мы не смогли сосчитать, – ответил охранник кисло. – Появились неожиданно, как из моря вынырнули.

– У него целая банда, – возмущенно взревел Булькатый. – Гаденыш! Надул нас.

– Он пиредвидел твой сурприз, – промямлил Хачатур, став мрачнее тучи, – и сделал свой сурприз. Он умний. Что делат?

Адам отпустил охранника и поделился планом:

– Вадим не доживет до утра, Док не ошибается. Труп его все равно всплывет, не станет же Каракуль зарывать пацана в лесу. А если и зароет, так это все равно. Мы завтра пойдем к следователю, сделаем заявление, что пропал мой человек, а, по нашим сведениям, его выкрал Каракуль. Когда Вадима отыщут, на Каракуле будет еще одно убийство. В конце концов, половина бумаг у нас, вторую выкупим у него же за его свободу. Думаю, Каракуль не захочет на нары.

– Он мог сделат копия, – вздохнул Хачатур.

– Ксерокс снять? Ерунда. Ксерокопии не могут быть веским документом. Такую фальшивку состряпать запросто. А вот подлинники с пометками Алекса – это серьезно. Вторую половину надо добыть кровь из носу. А завтра с утра к следователю...

– Что ти такое пиредлагаешь? – поморщился Хачатур. – Детский сад, скажу. Следователь нам не верит, ти не понял?

– Он сделает так, как ему прикажут сверху, – уверенно заявил Булькатый. – Достаточно того, что прокурор верит тебе. А чтобы его вера увеличилась, мы поддержим ее баксами. И какой-то там Артем Игоревич язык в жопу засунет.

– Устал я, – потер пальцами глаза Хачатур Каренович. – Давай пойдем на отдых, а завтра подумаем. Но о Вадиме заявление сдэлаем, это хороший идея.

Адам Рудольфович тоже умаялся. Столько дней в напряжении, да еще убытки! Договорившись с Хачиком, в котором часу отправятся к Артему, покинул кабинет. Оставшись в одиночестве, Хачатур думал несколько минут, застыв, как изваяние, затем схватил трубку и набрал номер.

Адам Рудольфович комфортно устроился в лимузине, правда, дорогой его одолевало беспокойство по поводу последних событий. Сегодня он видел собственными глазами бумаги Алекса! Иллюзии развеялись насчет того, что о нем там мало сведений. Их хватит. Вдобавок окончательно взбесил Каракуль. Поздно Адам сделал вывод, что нельзя недооценивать противника. С Каракулем ошибочка вышла. И Хачатур последнее время не нравится. Из глаз так и выстреливал ненавистью, не простил и не простит Адаму мечту забрать порт. Из сложившейся ситуации вырисовывался единственный выход: как можно скорей помочь Хачатуру закончить земной путь. Очень подходящий момент убрать врага и хапнуть порт. А бумаги Алекса не убегут.

Дверь своего особняка Адам открыл сам, ведь поздно, прислуга спала, все спали. Будить не было желания лишь потому, что настроение плохое и никого не хотелось видеть. Он поднялся на второй этаж, где была расположена спальня. Жену выгнал давно, чтобы не трясла мощами перед носом. Стареющая женщина постоянно напоминает, что и ты не юнец. Жил один, иногда пользуясь услугами молоденьких девушек. В его доме проживали некоторые близкие родственники да дочь с мужем, но им он отвел противоположное крыло, чтобы реже видеть. Когда те попробовали мораль читать про «хорошо и плохо», поставил на место сразу, то есть: не нравится – пошли вон. Теперь при его появлении в доме наступает тишина, будто живет здесь он один.