Лариса Соболева - Пояс неверности

– Как на похороны приползли, – мрачно пошутил Руслан, взирая на публику. Лично он не позаботился о внешнем виде, облачился в будничную одежду. На претензии Артема, вырядившегося в новый костюм, ответил, что он на работе. Закончив изучать гостей, уставился на стол. – Вот уж не думал, что придется у Хачика водку жрать.

– Не пей, – посоветовал Артем, с любопытством осматриваясь. Им предоставили столик на двоих, как-никак, а все же представители органов. – Народу действительно много. И богато. Да, красиво жить не запретишь.

– Не запретишь, если не попадаются, – поправил Руслан. – Знаешь, когда я смотрю на них, мне хочется одно из двух: или напиться, или обойму разрядить.

– Уж лучше первое. Не пропустить бы... смотри в оба.

Мимо столика Пети Шкалика и Тимохи пронеслась очаровательная девочка в кружевном платье принцессы и с большим бантом на голове. За ней пробежал мальчик лет семи, дети визжали и смеялись. Шкалик проводил их недобрым взглядом:

– На хрена детей сюда приволокли?

– Цветы нашей жизни, – мудро высказался Тимоха.

– А дальше говорят: «Пусть цветут они в чужом огороде». Терпеть не могу детей.

Тимоха открыл было рот, чтобы съязвить по сему поводу: мол, терпеть не можешь из-за своего роста, но прикусил язык. Теперь Тимоха взвешивает каждое слово, научен. Он переключился на стол, а там... черненькая и красненькая икорочка, мясное ассорти, копченая курочка, семга и осетринка, салатики в вазочках, маслинки, спаржа, креветочки, грибочки... У Тимохи громко заурчало в животе, что привлекло внимание Шкалика, который грубо посоветовал:

– Хавай бананы и ананас. У тебя диета.

– Выздоровею, в рот больше не возьму никаких фруктов, – обреченно вздохнул Тимоха. – А вот интересно, какого черта эта жирная свинья нас позвала? Вдруг приготовил нам каку?

– Сам ее и проглотит, – процедил Шкалик, саркастически улыбаясь. – Видал, монарха из себя корчит, жиркомбинат плавучий.

– Мальчик, как тебя зовут? – тронула его за рукав маленькая принцесса.

– Пошла вон, девочка, – свирепо прошипел Петя, а Тимоха едва удержался от смеха. – Жми отсюда, я сказал!

Девочка обиделась и убежала, а Шкалик достал сигарету, закурил, важно выпуская вверх длинные струи дыма. Где-то неподалеку раздался смех. Петя, дернувшись, оглянулся, ему показалось, что смеялись над ним. И точно. Девочка, очевидно, рассказала о нем компании за столом, те ржали, как лошади, бросая на Петю иронические взгляды. Он, скрипнув зубами от ненависти, отвернулся.

Подобные мероприятия никогда не начинаются вовремя, съезд гостей растянулся на сорок минут. Но вот за столиками не оказалось свободных мест, Хачатур Каренович прошел к эстраде, не выпуская из рук кейс. Ему услужливо подали микрофон.

– Рад видеть всэх вас здэсь сегодня. Буду краток, потому что ми долго собиралис, всэм уже хочется випит и закусит. Первий тост пиредлагаю поднят за вас, ваше здоровье и здоровье ваших близких.

Дружный звон бокалов и рюмок сотряс воздух. Все вокруг наполнилось гомоном, улыбками, выкриками поздравлений в адрес Хачатура Кареновича, торжественно прошедшего на свое место за столом в центре палубы. Снова он видел почитание и уважение, пусть не у всех искреннее, к этому привык. Сердце согревала мысль, что сегодня он герой. Правда, палуба качалась под ногами, и не вина в том моря, просто немного слабыми стали ноги. Время тянулось нестерпимо медленно, Хачатур Каренович торопил его...

Дудин был собран как никогда. Его насторожило появление странных людей, одетых слишком скромно для банкета и для которых принесли дополнительные столики. Расположение тех столов тоже насторожило – в разных концах палубы, особняком, даже у эстрады поставили, хотя места много. Стараясь не выдавать волнения, он обошел палубу гуляющей походкой, поднялся в рубку. Там пили. Но и пару лишних человек заметил, которых выдавало поведение – они были не в своей тарелке на судне. Это всегда заметно, когда чужаки внедряются к профессионалам. Хотя, возможно, Хачатур Каренович нанял дополнительную охрану. Дудин осмотрел сверху открытое пространство судна, отсюда оно как на ладони. Нет, что-то не то, что-то готовится. Дудин нервно закурил...

Радж сегодня выбрался на улицу раньше обычного, когда в окнах домов еще горел свет. Ни прохожих не увидел, ни голосов не услышал. Радж смело побежал по знакомому маршруту, бежал неторопливо, не останавливаясь. Достигнув заветного дома, приостановился, отдышался. Здесь было совсем тихо и безлюдно, но и более темно, так как дома располагались внутри дворов, обсаженных деревьями, сквозь них доходило мало электрического света. Радж проглотил слюну, добрел до связки бревен и легко запрыгнул наверх. Вывалив большой язык, дышал часто, но бесшумно и смотрел на флигель, не шевелясь. Он чуял там человека. Человек когда-нибудь выйдет, обязательно выйдет. Радж знал это и ждал его, каждую ночь ждал. Иногда человек появлялся на пороге, курил, а дог оставался на бревнах, не сводя с него глаз. В доме рядом с флигелем всегда горел свет, значит, там был второй. Человек, имя которого Радж успел запомнить, – Самвел, так его часто называл второй, – мог быстро скрыться за дверью, мог позвать на помощь. Два человека – двойная опасность. Самвел должен отойти от флигеля, и окна в доме должны быть темными. Второй опасен, пожалуй, больше первого, от него шел страшный поток жестокой силы, но не он цель Раджа. Сегодня дом темен и пуст. Пустоту дог ощутил нутром, понял, что второго человека там нет. Вдруг мышцы Раджа напряглись, он перестал дышать...