Мэриэл Адамс: Покушение: история первая

— Не думаю, что удача могла бы повернуться к нему лицом при таких обстоятельствах, — философски заметил комиссар.

— Если бы он на этом остановился, возможно, впервые в жизни ему бы повезло, поскольку ни мне, ни вам не приходило в голову подозревать в этом покушении секретаря адвоката, — попыталась пофилософствовать и я. — Да и кто вообще обращал на него внимание?

— Однако следствие выясняет, что у Джудит был наследник посерьезнее, чем племянница Стонера, — заметил Катлер. — Об этом пишут газеты, поскольку фирма «Экстроподиум» — это объект постоянного внимания прессы.

— Это не охладило, судя по всему, нашего альфонса. О том, что Этти все же упомянута в закрытой части завещания, Стафс не знает, хотя мог и додуматься. Или, к примеру, что-то случайно услышать. В любом случае он продолжает свои ухаживания. А тут у госпожи Саротти много хлопот, связанных с предстоящей свадьбой, и ей надоели уже странные отношения, которые в ее понимании ни к чему не могут привести. Она просит молодого человека больше ей не звонить. Или как-то еще показывает ему свое решительное нежелание продолжать этот роман. Но ему и в голову не приходит, что он ей просто неинтересен. Он начинает думать, что она догадывается о его причастности к покушению на Стонера. Теперь он уже не о наследстве думает, — он боится. Страх увеличивает его подозрения, он становится более настойчивым, а Этти его настырность начинает просто раздражать. Тогда подозрения превращаются в уверенность. Страх перед разоблачением делает Стафса безжалостным и хитрым, он разрабатывает план устранения опасного свидетеля. Как все происходит, мы уже говорили, и я не думаю, что сильно ошибались на этот счет. Могу только добавить, что, скорее всего, Стафс уговорил Этти встретиться с ним для последнего разговора, после которого обещал оставить ее в покое. Когда вчера газеты сообщили, что Этти может заговорить, он впал в состояние, которое назвать паникой было бы слишком слабо. Мы думали, что убийца не остановится перед повторной попыткой, но мы не учли его характер, характер жалкого и трусливого ничтожества. В этом была наша ошибка. Сбить женщину угнанным автомобилем на загородном шоссе — это одно, а проникнуть в охраняемую больницу — совсем другое. Он действительно не остановился перед еще одним преступлением. Ему ведь нужны были деньги. Яков Шефнер ему доверял, в меру, конечно, но об этих деньгах Стафсу узнать удалось. Как он расправился с Шефнером?

— Точно еще неизвестно, но, похоже, отравление снотворным. Адвокат жив только благодаря вашему внезапному озарению. Счет уже шел на минуты… Он в больнице… А кто же тогда был там, в больнице? Неужели он кого-то нанял?

— Комиссар, вам обязательно нужно подумать о писательской карьере, — усмехнулась я. — Все наверняка гораздо проще и прозаичнее, боюсь, что утром вам придется извиняться. Если бы он, как вы говорите, кого-то нанял, то зачем бы ему убивать Шефнера и пытаться бежать с поддельными паспортами?

— Но что тогда в палате Этти делал тот человек?

— Не мешало бы спросить его об этом, прежде чем усыплять. Но мы все ждали там убийцу… Надеюсь, он нас поймет.

Конечно, все мои предположения, так уверенно изложенные полицейскому комиссару, могли опять оказаться ошибочными, но тогда вы вряд ли читали бы эти строки.

Остается кое-что добавить и уточнить. Начну с того, что ошибка полиции при попытке взять убийцу с поличным в реанимационной палате центра Бермана обнаружилась еще до того, как мы с комиссаром приехали из аэропорта в управление. Просто была ночь, и дежурный инспектор опоздал немного с докладом, в котором не видел ничего срочного. Поэтому молодой медик-практикант, дежуривший в соседнем с реанимацией блоке и заблудившийся в коридорах типового здания больницы, проснулся на удобном диване в кабинете комиссара, где его ждали наши извинения, объяснения, а также кофе, бутерброды со всякими деликатесами и мои любимые миндальные пирожные. У него было прекрасное чувство юмора, поэтому он по достоинству оценил полицейский розыгрыш.

Я не присутствовала на допросе Фрэда Стафса, что, я думаю, вполне понятно читателю, но все, что он тогда рассказал, я могла узнать не только из протокола, но и из газет, которые проявили большой интерес к этому делу.

Мысль поухаживать за наследницей Джима Стонера действительно пришла в голову Стафса, когда он познакомился с ней в Стэрленде во время похорон ее матери. Он утверждал, что женщина действительно ему понравилась и в тот момент он вовсе не думал о ее предполагаемом наследстве.