Лариса Соболева - Часы остановятся в полночь

– Все, все, – Настя подняла руки и взялась за голову. – Хватит. Не могу больше. Неужели нет никакого выхода из дерьма, в которое мы попали?

Настал миг, когда и у него чаще забилось сердце, ведь если Лана сейчас скажет, что потеряла или забыла визитницу, или ее забрали менты, значит, все мучения с приключениями были напрасны. Нет, только не это, иначе он девчонку… он ее убьет, несмотря на руки в наручниках. Поэтому голос Максима слегка дребезжал, выдавая напряжение, когда он спросил девочку:

– Визитница где?

– В сумке, в боковом кармашке, – сказала Лана, не подозревая, что от ответа зависела ее драгоценная жизнь. – Он на «молнию» застегивается.

Максим слегка обмяк, скинув напряжение, и повеселел. Закинув сумку на плечо, сказал девушкам с улыбкой:

– Двинули? Найдем временное пристанище? Знаете, девчонки, раньше я не задумывался, что, в сущности, человеку немного нужно.

– Человеку, извини, много нужно, – возразила надутая Настя. – Без потребностей он деградирует до уровня животного.

– Как сказать, – усмехнулся Максим. – Моя точка зрения основана на опыте, но с тобой, я заметил, спорить невозможно.

– Потому что у тебя нет аргументов. Интересно, где ты собираешься найти пристанище?

– Под кустиком. Лучший вариант – в заброшенном здании, но без бомжей. Шевелите конечностями, девчонки, а то до утра не найдем, где переждать завтрашний день.

Эрнст получил огромное удовольствие, слушая про неудачное задержание, правда, из вторых уст. Киму рассказал один из участников вчерашнего провала, а он передал другу по пути следования к очередному фигуранту из списка Ксении Макаровны.

– Пять человек не сумели задержать сопливую девчонку и Балашова?! – безудержно хохотал Эрнст. – Ой, ой… Представляю афишу Филона! Опустили его ниже фундамента, ну, так ему и надо. А что будет, если мы докажем обратное его версии, что не Балашов убил?

– Он твое отношение чувствует, поэтому не включает нас в работу, меня за компанию с тобой отставил.

– Отлично, что не включает, дал нам время.

– На хрена тебе антагонизмы? Филон потом накапает начальству…

– Пусть сначала докажет свою правоту. Понятно, из подозреваемого легко выбить показания против него, поэтому, дай бог, чтоб он не отловил Балашова до тех пор, пока мы не разберемся.

Эрнст припарковался у частного особняка, взглянул на часы:

– Минута в минуту, мы точны, как короли.

– Погоди, у меня идея есть. Чего мы вцепились в тех, кто фигурирует в списке несколько раз? Давай прощупаем граждан, кто по одному разу упомянут, может, они сговорчивей окажутся?

– А хорошая идея, я ее принимаю. Но сейчас, раз уж приехали, допросим Алексея Лукьяновича.

Моложавая женщина в белоснежном фартуке провела их в каминный зал, Ким, шагая по натертому до зеркального блеска полу, шепнул Эрнсту:

– Нам не следовало разуться?

– Полагаешь, в этом доме не найдется швабры и тряпки, чтоб убрать за нами? Может, мы у преступника в доме, чего с ним церемониться?

– Такой домище по карману только преступнику – мое глубокое убеждение. Копни его – и нары сами прибегут за ним.

Алексей Лукьянович идеально подходил под образ пахана крупной группировки: рожа уголовная, взгляд пустой, фигура… У подобных людей нет фигуры, у них габариты. Неожиданными его ответы не стали, он понятия не имел, ни кто такая Ксения, ни что за список она составила, ни что означают цифры.

– Вы из-за пустяков таких побеспокоили меня?

Ворочать языком ему было лень, как и сделать лишнее движение. За время диалога Алексей Лукьянович величаво восседал в кресле и ни разу не переменил позы.

– А вы считаете пустяком убийство и список, в который внесены четыре раза? Вас не беспокоит, что та же Ксения Макаровна строила на ваш счет коварные планы? И неизвестно, кто еще с ней этим занимался?

– Мне плевать. Сумасшедшие с их безумными планами меня не колышут. У вас все, господа?

У Насти тряслись поджилки, когда шла за необходимыми покупками, хоть она и изменила слегка внешность. Под косынкой (в сумке Ланы нашлась) спрятала волосы, купила дешевенькие солнцезащитные очки – все изменения. Озиралась по сторонам, словно больная с манией преследования, но в ее положении нежелательны любые встречи, даже со знакомыми. Конечно, за утро милиция не могла предупредить всех, кто ее знает, что они разыскивают Настю, а все же страшно. Страшно дурно думать о приятелях – вдруг сдадут, страшно и стыдно очутиться в следственном изоляторе, еще страшней сесть за решетку.