Михаил Палев - Знак Ганнибала

Потом пришли уставшие игроки в бильярд и тоже уселись. Один лишь Зябликов продолжал резаться в пинг-понг, заполучив себе в партнеры Николашу. Разговор шел ни о чем, потом он плавно сместился на обсуждение марок машин. Мне стало скучно, и я ушел в свою комнату. Проходя через кухню, я похитил пачку печенья. И решил благополучно завершить день просмотром телевизионного детектива.

Во время рекламы я решил, пардон, сбегать в туалет.

Туалет, совмещенный с душем, был один на весь этаж и располагался прямо напротив моей комнаты. Лестница с первого этажа на второй заканчивалась как раз возле двери в туалет. Я вышел за дверь и столкнулся с Элисом, который, видимо, поднимался к себе: в мансарде размещались кабинет Элиса и их с Иркой спальня. Элис нес в руках обувную коробку.

– О! – удивился Элис, увидев меня. – А я думал, что ты давно спишь!

– А ты что, переобуться решил? – шутливо осведомился я, кивая на коробку. Элис усмехнулся и приподнял крышку. Я увидел две бутылки пива «Старый мельник», кусок жареной курицы на тарелке и еще кое-какую снедь.

– Что, уже проголодался? – удивился я.

– Собираюсь почитать перед сном, музон послушать, – пояснил Элис. – А на сон грядущий нужно как следует подкрепиться. Не спускаться же в кухню!

– Верно! – согласился я и покаялся: – А я стащил пачку печенья.

Тут я подумал, что сейчас самое время напомнить Элису кое о чем.

– Слушай, старик! Ты не забыл наш разговор? Что там насчет сериала? – спросил я.

– Ну, обижаешь! – возмутился Элис. – Я забыл?! Да дело практически в шляпе!

– И кто шляпа?

– Шляпа сейчас играет в бильярд со своей охраной. Раз уж тебе так невтерпеж, то я сообщу тебе два важных факта. Во-первых, Боря срочно продает очень подходящий дом за полцены – и как раз через Иркину риелторскую контору. Во-вторых, как я уже говорил, он поклонник твоего писательского таланта, хотя и производит впечатление вполне разумного человека. Так что книга с личным автографом автора плюс удачные переговоры о стоимости прав на экранизацию могут существенно уменьшить и без того низкую цену! Иначе ты ведь дом себе никогда не купишь. А тут – удобный случай! Как только завтра зайдет разговор о твоих произведениях, дари ему свой опус – и смело приступай к делу! И про своего Клодта не забудь: может, он бартером пойдет, в зачет за дом.

Я от души поблагодарил Элиса, пропустив мимо ушей его ироничный отзыв о моих талантах. Что поделаешь: у нас, в России, живых гениев не бывает, так что вся надежда на потомков. Современники так неблагодарны!

Утром я обнаружил, что прогнозы метеорологов оправдываются на все сто. Снег валил густой пеленой со вчерашнего вечера, и после завтрака Элис выехал из гаража на маленьком снегоуборщике. Он расчистил дорогу от ворот до ворот, хотя снег продолжал идти. Как сказал Элис: «Надо чистить и чистить, а то все так занесет, что до весны не откопаем». Борис послал размяться свою охрану, и те раскидали снег на автомобильной площадке. Даже сидевший в будке у ворот охранник размел пешеходную дорожку от дома к воротам.

Природа сжалилась над людьми: снег перестал идти, и в небе даже обозначился просвет. Часам к двум выглянуло было солнце, но вскоре спряталось снова. Я коротал время, наблюдая, как Элис, Борис и Николаша режутся в бильярд. Витюша и Зябликов без устали играли в пинг-понг.

Ира позвала нас к столу часа в четыре. За столом сидели все обитатели дома, за исключением охранника Паши. Лера отнесла ему в будку несколько тарелок с угощением и бутылку пива. Элис сидел во главе стола в гордом одиночестве и выслушивал тосты. Первый тост возжелал произнести Зябликов, успевший прилично набраться коньяком. Никто с ним спорить не пожелал, и Зябликов беспрепятственно толкнул короткую речь, полную братской любви к Элису. В завершение он вышел из-за стола и полез к Элису чокаться и целоваться. В конце концов его удалось водворить на место. Усевшись на стул, Зябликов тут же налил себе полную рюмку и лихо ее осушил.

Борис провозгласил тост за хозяйку дома. Под это дело Зябликов молниеносно хватанул еще пару рюмок. Третий тост провозгласил я, как водится, за родителей. Сколько под мой тост выпил Зябликов, я сказать не могу, потому что третий тост – третья рюмка, а по русской традиции за столом положено выпивать не больше трех рюмок. Зато уже количество этих «третьих рюмок» не ограничено ничем. Зябликов, видимо, продолжал в том же духе, потому что, когда Николаша принялся желать Элису успехов в бизнесе, Зябликов совершенно бесцеремонно вмешался: