Елена Арсеньева - Мужчины Мадлен

– Вы что, боитесь самолетов? – спросила Алёна снисходительно.

Штука в том, что некоторая – и немаленькая – часть ее жизни прошла на Дальнем Востоке, а там полно мест, куда, как в песне, только самолетом (по крайности – вертолетом) можно долететь. Она привыкла к этому стремительному способу перемещения в пространстве и во времени (с учетом часовых поясов фантастика становится реальностью!) и терпеть не могла занудные, медлительные поезда.

– Да как вам сказать… – задумчиво протянул сосед. – Я довольно часто летаю, и непременно какая-нибудь пакость приключится. То рейс задержится, то кому-нибудь плохо станет в самолете, то…

– Дамы и господа! – раздался внезапно голос из громкоговорителя. – К вам обращается командир экипажа Сергей Пырьев (Алёна летела рейсом Аэрофлота). – В маршрут нашего следования внесены неожиданные коррективы. По метеоусловиям Москвы мы вынуждены изменить курс и совершить посадку в Нижнем Новгороде.

– Мать честная… – простонал сосед. – Я же говорил!

Что тут началось в самолете! Масса «как?», «почему?», «возмутительно!» и «по какому праву?!» обрушилась на беззащитных стюардесс. Одна Алёна сидела, с трудом сдерживая до неприличия расплывающийся рот.

Вот повезло! Ей просто необыкновенно повезло! В Москве она переживала бы, попадет ли на самый удобный поезд – в 16.55, который приходит в Нижний тем же вечером, ей пришлось бы тащиться с багажом из Шереметьева-2 на автолайне, а потом в метро, метаться по Курскому вокзалу, надеясь взять билет, а если бы не удалось, пришлось бы ждать другого поезда, ехать на другой вокзал… А тут! Да здравствуют все метеоусловия на свете, надвинувшиеся на столицу нашей родины столь своевременно!

Наша героиня втихомолку радовалась, пропуская мимо ушей многочисленные заверения в том, что Аэрофлот берет страдальцев-пассажиров под свое покровительство, обеспечит их питанием, а также, если в Шереметьеве их не примут до вечера, оплатит проезд поездом до Москвы. И вдруг Алёна заметила, что ее сосед под шумок (вот уж в прямом смысле слова!) достал запрещенный во время перелета к употреблению мобильник и читает сообщение. Он озабоченно покачал головой, убрал трубку и, перехватив взгляд соседки, тихо сказал:

– Все не так просто. Мне из Москвы сообщили, что с метеоусловиями там все отлично, но в Шереметьеве устроен жуткий шмон. Ищут бомбу. Кто-то позвонил в милицию и сообщил, дескать, на территории аэропорта заложено несколько взрывных устройств, причем часть попала с багажом пассажиров в самолеты, ожидающие отправления. Можете представить, что сейчас творится в Шереметьеве! Понятно, что все борты, идущие на посадку, распихивают по запасным аэродромам. Главное, никогда ведь не знаешь, правдиво предупреждение о бомбе или это телефонный терроризм.

– Меня подобные шутки до белого каления доводят, – кивнула Алёна. – Ну ничего, вроде бы юмористов-дебилов научились по телефонным номерам вычислять.

– Сегодняшнего дебила вычислить трудно, – вздохнул сосед. – Звонок-то был международный, из Франции, из какого-то уличного парижского телефона-автомата. В Париже ведь еще автоматы на улицах сохранились, представляете?

– Да что Париж, – махнула рукой Алёна, – они в каждой французской деревне есть. Вот, скажем, я отдыхала у друзей в Муляне… это такая богом забытая деревенька близ Тонера, которая оживает только летом, зимой там вообще пять семей живет, ну, самое большее – шесть… так вот, там на главной площади, напротив мэрии, стоит телефонная будка, да еще с толстенным справочником внутри. И справочник всегда – обновленный, самого последнего выпуска!

– Французы, – уважительно проговорил сосед, – цивилизованный народ. Цивилизованный! Не то что наше хулиганье!

– Ну, я думаю, хулиганья и там хватает, – обидевшись за родные палестины, заносчиво возразила Алёна. – Вы же сами говорите, что звонок насчет бомбы был из Парижа.

– Спорим, какой-нибудь наш хулиган и прикалывался! – воскликнул сосед, который, такое ощущение, не только не всосал святое чувство патриотизма с молоком матери, но и вовсе о нем не слышал. – Наш, отечественного розлива!

Алёна продолжала обижаться. У нее-то с наличием многократно охаянного чувства русского патриотизма было все в полном порядке. Так же, как с чувством национальной гордости и прочими девайсами гражданина (гражданки, вернее) великой страны России.

– Да бросьте вы! – ехидно сказала она. – Мне кажется, вы все заливаете, а я тут уши развесила. Откуда вы могли узнать, что звонок был международный? Откуда вы могли узнать, что он вообще был?!