Людмила Васильева - ...И двадцать четыре жемчужины

— Фамилии не знал. Звали его Семеном Михайловичем. Больше не знаю о нем ничего.

— Вы передавали ему иконы?

— Никаких икон не передавал. Я же вам говорил.

— А деньги от него получали?

— Какие деньги? За что? Хотите меня запутать? Не мешает вам познакомиться с моей биографией. Я воевал. Служил в разведке. Контужен... А вы меня в тюрьму. Это незаконно. Жертву ищете? Подловить хотите, дело придумали? Дайте бумагу, жалобу буду писать...

— Это ваше право. Пишите. Но давайте говорить по существу. Ответьте мне, гражданин Лисовский, знали ли вы Засекина Евгения Трофимовича?

— Какого Засекина? При чем он здесь? Долго вы будете надо мной издеваться?

— У нас есть факты, которые доказывают, что Засекин интересовался иконами и с этой целью приезжал к вам. Засекин — это тот человек, который сгорел в Егорьевой сторожке.

— Я не знал его фамилии. Узнал потом. Он спрашивал меня про иконы, так я этого не скрывал. Ну и что? Я ему никаких икон не давал и не собирался... Буду я еще со всякими пьянчугами связываться. Сам не пью и с пьяницами не якшаюсь. Что вы ко мне с этим пристали? Меня про это уже расспросили в то время. Я все рассказал.

— Вы ему иконы давали?

— Не давал. Я же сказал. На такие глупые вопросы я больше отвечать не буду.

— Как хотите, — пожал плечами Бурмин.

В кабинете Шульгина Бурмин докладывал полковнику:

— Эньшин уверяет, что с Райнером познакомился недавно, что никаких предметов ему не передавал, что драгоценности, найденные при нем, — «фамильные реликвии», что ему их передала в свое время тетка, умершая в 1954 году.

— Что он говорит о хранении предметов коллекции, привезенных из Старицкого и спрятанных в подвале у родственницы его жены?

— Отрицает начисто.

— Ты «фотохронику» нашу ему показал?

— Пока нет. Лучше все одним разом закончить, чтобы зря время не тратить. — Бурмин положил перед полковником несколько фотографий молодого мужчины в военной форме. — Вот. Удалось добыть. Пока подожду показывать. А то насторожится.

— Тебе виднее. Вот только твои предположения о действиях Лисовского на фронте меня не убедили. Слишком романтично. Сделаем так: эти фотографии покажем Лисовскому для опознания перед очной ставкой с Попковым. Вообще, должен сказать, фантазия у тебя богатейшая. Ты считаешь, что все пошло от Грюбеля?

— Да. По моим расчетам, круг замыкается на Грюбеле.

— Доказать будет трудно...

— Многое будет зависеть от показаний Эньшина... Но он дьявольски изворотлив, и, чтобы уменьшить себе срок, он кое в чем «чистосердечно» признается. Я думаю сыграть именно на этом.

— Но ты убежден, что он умышленно хотел заживо похоронить Лисовского?

— Вот заключение комиссии. Оба обвала вызваны искусственно. Выбиты упоры, били по своду. Открывающее устройство в овраге сломано, при этом потребовалась немалая сила. Возле входа нашли лом. Но это обвинение я предъявлю под занавес. Сейчас важно, чтобы он все рассказал о Лисовском и Райнере. Нам все же повезло, что лишь небольшая часть коллекции утрачена. Прекрасные вещи.

В своих показаниях Эньшин признался, что имел «доход» от художников и «записки» Истомина разыскал, чтобы разоблачить Дутько и Дальнева, но все не знал, как это сделать, — уж очень устаревший и неубедительный был в них материал. Сказал, что с Райнером познакомился недавно и передал ему только иконы, проданные Лисовским. Что они из коллекции Муренина, ему не было известно: Лисовский сам предложил их.

О том, что Лисовского спасли, Эньшин не знал. Бурмин сам допрашивал Эньшина:

— Вы раньше покупали за валюту иконы и другие ценные вещи у Лисовского?

— Признаюсь, было такое. Очень красивые вещи, и продавал их Лисовский только за валюту.

— Где же он их добывал?

— Приобретал, должно быть, у местных жителей. В основном иконы, кресты, изделия с эмалью, видно еще сохранившиеся из помещичьих коллекций.

— Как давно вы знакомы с Лисовским?

— Два года назад познакомились. Я приехал в Старицкое, и мне рассказали о Лисовском — вот, мол, есть у нас один человек, сотрудник музея, интересуется стариной и собирает ее.

— Кто сказал вам об этом?

— Не помню, кто-то из местных.

— Вы должны вспомнить, от кого об этом узнали.

— Хорошо, постараюсь вспомнить... Вот я с ним тогда и познакомился. Он сказал: если желаю, то могу купить у него всякие вещи, и показал мне большую икону богоматери с младенцем и маленькую, нагрудную, тоже с богоматерью. Обе хорошие... Собственно, если бы не Лисовский, я этим делом и не занялся бы. Кстати, я вспомнил: сам Лисовский мне сказал, что у него есть кое-что для продажи.