Людмила Васильева - ...И двадцать четыре жемчужины

К берегу подошли вконец обессиленными. Анохин повалился на траву, раскинув руки. Ясин прилег рядом. Поглядев друг на друга, рассмеялись: хороши! Лица и одежда — все в грязи.

По прибрежному склону к ним бежали люди. Они забрали лошадь, поклажу, отвели путников в дом.

Катер пришел только на пятый день. За это время Анохин с Ясиным отдыхали, читали, ходили в тундру за грибами. Павел проникся еще большим уважением к Ясину, увидев его силу, находчивость, бесстрашие.

День отплытия выдался ясным. Проходили мимо выступавших из воды островерхих скал, потом мимо заповедника сивучей. Некоторые животные безбоязненно выныривали из воды прямо рядом с катером.

Путешествие по морю было настоящим отдохновением после утомительных переходов и комариного ада. Анохин делал в альбоме карандашные наброски членов команды. Наконец прибыли в Магадан и оттуда оба — и Анохин и Ясин — вылетели в Москву.

С утра можно было надеяться, что погода прояснится надолго. Небо было ярко-голубым, без единого облачка. На крыше дома по-весеннему ворковали голуби. За окном звенела капель.

Эти звуки отвлекли внимание Бурмина от бумаг, разложенных на столе. В звуках падающих капель еще не было ритма — они слишком спешили. Бурмину нравился этот веселый разнобой, это предчувствие обновления.

Но среди дня неожиданно небо снова затянули тучи и повалил мокрый снег. Чтобы заглушить досаду на скверную погоду, Бурмин попытался утешить себя нехитрым рассуждением: «Даже лучше, от работы не отвлекает».

Следователю Бурмину за тридцать. Он кажется несколько медлительным и немногословным. Голос его звучит приглушенно, и собеседники обычно видят в этом расположение к задушевной и обстоятельной беседе.

Сейчас он в своем кабинете разбирал документы, поступившие с Петровки.

При расследовании квартирной кражи у одного «мелкого коллекционера», как тот сам себя называл, работники уголовного розыска обнаружили в найденных вещах три ценные картины, украденные несколько лет назад из запасников периферийного музея. Коллекционер не заявил о краже, это сделала тайком от мужа его жена, у которой воры похитили дорогую шубу и золото. В этом деле появились улики, подтверждающие предположение о сбыте произведений искусства за границу.

Бурмин подошел к репродукции, приколотой кнопками к книжной полке. Это было «Избиение младенцев в Вифлееме» Питера Брейгеля. Изображенная сцена состоянием погоды словно перекликалась с сегодняшним днем. Такие же пропитанные влагой дома, деревья, одежда людей. Маленькие фигурки, рассыпанные по заснеженной площади средневекового поселка. На первый взгляд они казались забавными: их позы и разноцветная одежда создавали представление о веселой ярмарке. Но при ближайшем рассмотрении сценки оказывались драматичными — на толпу наступал строй конников, ощетинившийся лесом пик. Люди были беспомощны перед организованной силой, и никакие мольбы не могли остановить солдат. Воин постарше тащил гусей, не обращая внимания на вопли женщин. Справа толпа жителей обступила именитого представителя местной власти, ища у него защиты, а он, сидя на коне, всем видом выражал равнодушие, беда сограждан его мало трогала. Слева осанистый конник, видно, из знати, настигал молодую женщину. Люди кричали, молили о помощи...

Звонок телефона прервал размышления Бурмина. Звонил полковник Шульгин. Его голос звучал суховато:

— Так вот, Владимир Михайлович, поедешь со мной. Это здесь, в городе. Спускайся к подъезду.

Бурмин спустился вниз, обождал, пока Шульгин отдавал распоряжение сотрудникам. Они выехали на Садовое кольцо, свернули на Брестскую, затем на Лесную улицу. По пути Шульгин объяснил:

— Там авария. Грузовая столкнулась с такси. Водитель такси и пассажир погибли. Пассажир — турист из ФРГ. Завтра кончается срок пребывания его группы в Москве. Тебе придется за сутки опросить многих.

— А как же с делом о церковной краже?

— Придется передать другим. Здесь же, несомненно, дело серьезное, поработать придется... сообщили, что в вещах туриста обнаружили драгоценности.

«Так ведь я не ювелир, — подумал Бурмин, — работы и так уйма...»

— Да ты раньше времени не дуйся, — словно угадав мысли Бурмина, сказал Шульгин. — Уточняю: не просто драгоценности, а ценные произведения искусства.

— Понятно, — примирительно кивнул Бурмин.

На месте аварии снег смешался с бензином и кровью. Погибшие лежали в медицинской машине. Шульгин и Бурмин заглянули туда. Санитар откинул простыню, закрывавшую лица. Шофер совсем молодой, в углу рта застыла струйка крови. Пассажир — мужчина лет шестидесяти, седой, коротко остриженный. С носилок свесилась рука, на ней широкое обручальное кольцо.