И Горбатко - Дело полковника Петрова

В начале 1945 года я был студентом - медиком четвертого курса. Помимо учебы в университете, я подрабатывал игрой на скрипке, что служило дополнением к стипендии, которую я получал от университетской комиссии. Относительно мирная и добродушная атмосфера австралийской жизни явно контрастировала с бурными и полными событий годами жизни, которую я вел до моего приезда в Сидней.

Однажды теплым мартовским днем я прогуливался по Питт стрит - одной из оживленных торговых магистралей Сиднея, разглядывая поток беспечных прохожих. У меня в кармане находился экземпляр издания Славянское обозрение , который оказался в то утро в моем почтовом ящике. Я зашел в маленькое кафе и присел, чтобы просмотреть этот журнал. Его содержание было то же, что и всегда: фотографии широко улыбающихся польских и чешских крестьян и рабочих, "освобожденных" Красной Армией и "идущих по пути под руководством великого вождя - Сталина", статьи, прославляющие стахановцев; итоги выборов, в результате которых коммунистический кандидат был выбран единогласно, ну и все такое прочее.

Я посмотрел вокруг на людей в кафе. Несмотря на то, что я пробыл в Австралии уже четыре года, я вновь был поражен их благодушным и самодовольным видом. Мои мысли снова перенеслись в прошлое к эпизоду с одним из советских таможенных чиновников во Владивостоке. Он взглянул на паспорт с американской визой какого-то мужчины и осклабился: - Бесполезно бежать, товарищ. Скоро мы отыщем тебя и в Америке.

Я вспомнил убежденность в его голосе и холодок прошел у меня по спине. Наверняка, подумал я, здесь такое не могло случиться! Но почему не могло? Неужели это повсеместно распространенное благодушие по отношению к коммунистической пятой колонне разделяют и власти ? Я решил выяснить это для себя. Нашел телефонную книгу и чуть ниже строк с телефонами и адресами департаментов Содружества я обнаружил строку, в которой была указана Служба расследований Содружества по адресу Питт Стрит 117. Это было рядом с кафе, и я решил отправиться туда немедленно.

Найти здание не составило никакого труда. В справочнике в холле здания Службе расследований Содружества было отведено место среди страховых компаний и других коммерческих фирм. Я вызвал лифт и поднялся на нем на шестой этаж, крепко сжимая в руке несколько номеров Славянского обозрения и Россия и Австралия , которые я взял с собой, чтобы объяснить причину моего визита.

Я оказался в просторной пустоватой комнате. Стол у стены напротив рядом с дверью и деревянная скамья у входа составляли всю её мебель. В комнате никого не было. На столе лежал лист многократно использованной промокательной бумаги, и стояла чернильница с торчащей из неё ручкой. Картина в целом оказала отрезвляющее и разочаровывающее воздействие на мои ожидания, раскрашенные шпионскими историями, которые я до этого прочитал. Она, скорее, напоминала приемную в больнице, чем художественное оформление к крупной международной интриге. В дверь позади стола вошла высокая девушка. Я объяснил ей, что принес несколько периодических изданий, чтобы проинформировать о них Департамент, и она ответила, что мне следует переговорить с мистером Барнуэллом. Я проследовал за ней по коридору, и она ввела меня в маленькую комнату. За столом, в беспорядке заваленном бумагами, сидел крепкого вида мужчина с голубыми глазами и румяным лицом. Когда он поднялся, я заметил, что он высок ростом, и по возрасту ему было, вероятно, далеко за сорок. Двигался он быстро и выглядел полным сил и энергии.

Я сел на стул напротив него и вручил ему принесенные мною издания, объяснив, что я уже некоторое время получаю как эти журналы, так и другие печатные издания, и полагаю, что властям следует знать, что происходит. При этом я пояснил, что не испытываю симпатий к советскому режиму и не хотел бы видеть усиления его влияния на Австралию. Он хорошо понял, что я имел в виду, и отметил схожесть содержания журналов с ранней пропагандой Гитлера. Затем Барнуэлл на короткое время вышел из комнаты и вернулся с папкой. Это было мое досье, и он быстро его просмотрел. Он обратил внимание на мое музыкальное образование, спросил, как мне нравится жизнь в Австралии, и поинтересовался, какими языками я владею. Когда я ответил на его вопросы, он немного помолчал и затем заметил, что я мог бы быть полезен его управлению в выявлении иностранных агентов.

- Не хотели ли бы вы попробовать себя в этом деле? - спросил он.

Я пояснил, что никогда не проявлял особого интереса к политике и поэтому при всем моем желании оказать помощь, я просто не представляю, как это можно было бы сделать. После моего пояснения Барнуэлл вырезал из журнала Россия и Австралия бланк заявления и попросил меня заполнить его это была просьба о принятии в члены Австралийского общества дружбы с Советским Союзом.