Найо Марш - Премьера убийства

— В пиджаке. Он вечно прихватывал мой портсигар вместо своего и перед самым отъездом в театр вернул мне портсигар, и в том же кармане у него было письмо. Он его вынул вместе с портсигаром. Бен пришел в страшное возбуждение от этого письма…

— Что именно он говорил? — спросил Аллейн.

Тут было что-то неладное. Слова Элен совпадали с показаниями Мартины — та тоже заметила особое отношение Беннингтона к письму Брода…

— Бен так обращался с конвертом, словно это была драгоценность. Или козырной туз. Он радовался письму как-то очень неприятно, недобро… Не могу объяснить точно, потому что не знаю, в чем тут дело… Одним слоном, я взяла свой портсигар, а письмо он засунул обратно в карман пиджака.

— А вам не показалось, что этот козырь был припасен против кого-нибудь конкретно?

— Ну, пожалуй, могло быть и так. Вполне.

— А у вас нет соображений, против кого?

Элен снова обхватила виски и наклонилась вперед в кресле.

— Ну, это могла быть я. Или Адам. В принципе Бен мог угрожать нам обоим. Во всяком случае, его слова прозвучали зловеще… — Она пристально посмотрела на Аллейна. — Но ведь у меня и у Адама есть алиби, не так ли? Если это, конечно, было убийство…

— У вас, мисс Гамильтон, алиби есть, — со значением ответил Аллейн, и лицо у Элен дрогнуло. — А разве вы приехали в театр не вместе с мужем?

— Нет. Он оклемался раньше. И в любом случае… — Примадонна махнула рукой и замолчала.

Аллейн кашлянул:

— Прошу прощения, но я должен сообщить вам, что мне стали известны некоторые подробности происшедшего у вас дома в тот день…

Кровь отхлынула с лица мисс Гамильтон, и, еле двигая побелевшими губами, женщина прошептала:

— Откуда вы это знаете? Вы не можете знать…

Она вдруг насторожилась. Из-за тоненькой перегородки, казалось, доносилось напряженное дыхание Пула. Элен продолжила погромче:

— Это сказал вам Джейко? Нет, нет, не может быть…

— Ваш муж сам… — начал Аллейн, и Элен подхватила:

— Ах да, как я не догадалась! Бен мог — он мог рассказать кому угодно. Дорси. Или еще кому-нибудь. А может быть, своей племяннице? Кому же?

— Вы понимаете, что я не могу разглашать подобные сведения, — мягко заметил Аллейн. — А скажите, вам нравился Отто Брод?

Элен солнечно улыбнулась и выпрямилась в кресле.

— Ах, он мне запомнился как вспышка, — сказала она мечтательно. — И надо сказать, Отто был везучий человек…

— Везучий?

— О да, ему удалось завоевать мою любовь — правда, на очень, очень короткое время…

— Действительно, вот уж удача так удача! — с серьезной миной кивнул Аллейн. — А вы не усматриваете связи между полученным от Брода письмом и тем, что муж хотел вас шантажировать?

Элен покачала головой:

— О нет. Наш роман с Бродом был слишком стремительным, как удар молнии… И сразу наступило охлаждение.

— С обеих сторон?

— Пожалуй, нет, — лукаво улыбнулась она. — Отто еще так молод, так горяч и доверчив… Не смотрите на меня так, мистер Аллейн, вы меня что, осуждаете?

— Нет, я просто теряюсь… Теряюсь, когда вижу перед собой роковых женщин, — суховато бросил Аллейн не то с горечью, не то с издевкой.

— Надеюсь, это комплимент? — спросила Элен, но ответа не получила. — Ну тогда… Ну тогда нельзя ли узнать, почему вы считаете, что это — не самоубийство?

— Я вам скажу, — согласился Аллейн. — Последнее действие Беннингтона в гримерной опровергает версию самоубийства. Он пудрился явно перед выходом на сцену.

— Это очень проницательно подмечено, — скривила губы Элен. — Но я все же уверена, что он покончил с собой. Поймите, у него не было будущего, а в прошлом остались одни печальные воспоминания.

— Как, например, вчерашняя премьера? Отчего же?

— Ну, вдобавок ко всему остальному. И потом, взять хотя бы известную вам смену в составе исполнителей. Это его просто убило. Понимаете, только вчера Бен думал, что окончательно пресек нападки нашего Джона Резерфорда на Гаю, и вдруг — все насмарку… И к тому же его собственное поведение, его деградация… Понимаете, я просто другого слова не могу подобрать — деградация… Все тут сыграло роль! Поверьте мне, мистер Аллейн, я очень давно знаю Бена, и вы убедитесь, что я права!

— Хотелось бы надеяться, что вы правы, — ответил Аллейн. — Думаю, на сегодня достаточно. Если позволите, я пойду работать дальше.

— Ну конечно, пожалуйста! — удивленно протянула примадонна.

Аллейн вышел из комнаты. Идя по коридору, он гадал, изменилось ли выражение лица Элен теперь, в одиночестве…