Найо Марш - Премьера убийства

Театр «Вулкан» был из новомодных театров, и обстановка отличалась ультрасовременным исполнением. Фойе было отделано медным листом огненного цвета с полосами хромированной стали и отделено от улицы двойными стеклянными окнами во всю стену.

На кассе висело объявление «Аншлаг», матово поблескивали медные дверные ручки, вдоль стен были установлены скамеечки, выполненные из алюминиевых трубок и сверкающей стали. Мартина прошла по устланному толстыми коврами полу и присела на скамью. Все тело ломило от усталости. Ноги дрожали…

Прямо напротив на стене висел стенд со множеством фотографий и общей подписью: «Премьера состоится 14-го мая — „ТЩЕСЛАВИЕ“, новая пьеса знаменитого Джона Джеймса Резерфорда». Мартина разглядела два знакомых лица, снятых крупным планом, — Адам Пул и Элен Гамильтон. Эта пара то и дело мелькала в фильмах, которые можно было увидеть в Австралии или Новой Зеландии… Мартина так часто стояла в очередях за билетами в кино, чтобы увидеть их… А здесь, в этом самом здании, Пул и Гамильтон каждый вечер выходят на сцену живьем — подумать только! Вот портреты Кларка Беннингтона с трубкой в зубах и наигранным романтизмом во взгляде, Дорси в пенсне, Гаи Гейнсфорд, нежной и красивой молодой бабенки, и, наконец, весьма юного на вид Перри Персифаля. Но лица эти сливались в глазах Мартины и становились постепенно неразличимыми!..

В фойе стояла тишина, за окнами постепенно темнело. Пелена дождя скрывала очертания прохожих и городских домов вдалеке… Тускло сверкнули красные огоньки автобуса, в заднем стекле мутно белели безразличные лица пассажиров. Чувство одиночества было таким сильным, тоска такой глубокой, что Мартина прикрыла глаза и задремала… В мозгу ее вертелись, повторяясь, одни и те же фразы, словно сказанные ее голосом, но с разным выражением: «Ты пропала… ты пропала… ты сама этого хотела… и теперь ты получила по заслугам… теперь с тобой будет то же самое, что бывает со всеми…»

Мартина уже покачивалась на волнах сонного, теплого моря… Она видела солнечный пляж, песок, пальмы… И вдруг этот экзотический сон был прерван грубым металлическим голосом, ворвавшимся в ее сознание. Девушка подскочила на стуле как ужаленная. В свете зажегшихся ламп справа от нее, за матовой стеклянной перегородкой, возникли очертания Божества, похожего одновременно на Мельпомену и на Талию. Однако Божество, похоже, говорило вполне мужским, чуть усталым голосом и довольно развязно:

— Да, только мне это не очень-то подойдет, старик… А? Что? Нет-нет, мне этого не нужно, но дело даже в другом…

Какой требовательный, властный голос. «Ну вот, — подумала Мартина, — через минуту меня отсюда выставят».

— …Нет-нет, все просто отвратительно, — продолжал голос раздраженно. — Она уехала в больницу. Во всяком случае, так передали, но ведь никто не расстроен из-за этого, не правда ли? Ну ты же знаешь, что она из себя представляет, дружок. А теперь еще для афиш требуются сценарии и пробные фото уже на этой неделе. Ты можешь кого-нибудь придумать, дружок? Кто? Ох нет, я, кажется, просто накрываюсь медным тазом, ей-богу! Ну ладно, что поделаешь, старик, пока.

За перегородкой положили трубку. Громкий голос вывел девушку из состояния приятной дремы. Сколько раз раньше она уже грезила, как войдет в театр, как представится, скромно и одновременно смело: «Видите ли, я немного знаю актерское искусство. Думаю, что смогла бы сыграть то-то и то-то…» Но потом все должно было закружиться со страшной быстротой — большая роль, премьера, слава, журналисты, поклонники… Все это вовсе не казалось ей чем-то недостижимым.

— Эйлин? — тем временем снова заговорил голос за перегородкой. — Слава Богу, милочка, я наконец тебя застал! Послушай, Эйлин, ты мне не окажешь любезность? Мне очень неловко тебя просить, но ты моя последняя надежда. Да, заболела костюмерша Элен… Ну, старушка Тан-си. Да, боюсь, что так… Мы не успеваем никого подыскать. С меня голову снимут. Но я ведь знаю, ты добрая душа и наш ангел-хранитель! Как?! О! Ну ладно… Нет-нет, ничего… Извини, что побеспокоил тебя… Нет-нет, ничего… Я окочурюсь в этом театре. Уйду в цирк дрессировать тигров — там работа поспокойнее… Да. До свидания.

Тишина. Мартина, затаившаяся в огромном пустом фойе, пыталась представить себе говорившего. Но тут ее словно током ударило. Она осознала, о чем шел разговор. Поднявшись со скамейки, девушка на ватных ногах подошла к дверце в перегородке, и тут дверь раскрылась ей навстречу.