Лин Гамильтон - Месть моаи

На краю утеса около деревянной стойки проволочного забора была насыпана куча земли, ее назначением, видимо, было не дать людям и животным свалиться с обрыва. Сначала там никого не было. Но неожиданно там возник пожилой темнокожий мужчина в темном облачении и пристально на нее посмотрел. Рори подошел к нему, а мы последовали за Рори. Мужчина что-то сказал Рори на языке, который я не распознала, а потом ушел, так же быстро, как и появился. Рори выглядел потрясенным.

— И что все это значит? — спросила Мойра, глядя вслед удаляющемуся мужчине.

— Это был Фелипе Тепано, — объяснил Рори. — Он вроде легенды в археологическом сообществе. Он здесь работает уже почти сорок лет. Иногда помогает мне на раскопках. Когда я приезжаю сюда, то останавливаюсь в домике для гостей, принадлежащем его жене. Он располагается на другой стороне Ханга Роа. Думаю, Фелипе время от времени проводит какие-то раскопки и на территории отеля.

— И? — не поняла Мойра.

— И, — продолжил Рори, — он только что мне сказал, что кто-то умрет здесь, вот прямо где мы стоим. Он говорит, что кто-то умрет здесь очень скоро.

Рано Рараку

Оглядываясь назад, я вспоминаю свой первый полный день на Рапа-Нуи, в течение которого бесформенная масса, названная «Конгресс, посвященный моаи», медленно оформилась в группу сначала просто имен, а потом постепенно, в отдельных людей со своими слабостями, страстями, характерами. В тот день я в первый раз увидела каменоломню. Издалека Рано Рараку выглядел как любой другой склон холма на острове: продуваемая ветрами поверхность, поросшая травой, усеянная огромными камнями, казалось, извергнутыми в каком-то древнем катаклизме одним из вулканов, сформировавших этот остров сотни тысяч лет назад. Однако, если приблизиться, камни начинают приобретать форму. Вырисовываются гигантские каменные лица и торсы. Некоторые высотой, возможно, пятнадцать-двадцать футов, стоят прямо. Другие, увязшие за века в почву, замерли, накренившись, словно застывшие в момент извержения.

Если подойти еще ближе, можно уже различить черты. Моаи похожи: у всех тонкие губы и острые подбородки, большие массивные носы, вытянутые мочки ушей, а там, где видно торс, согнутые руки, тонкие пальцы прижаты к каменным животам. Все статуи незрячими глазами безучастно смотрят в направлении моря. Все же они не идентичны: каждая высечена индивидуально, и при некотором внимании маленькие детали, которые делают каждую статую уникальной, становятся очевидными. Там сотни статуй! Этот вид настолько поразил нас, что мы с Мойрой стояли, не двигаясь, несколько минут, завороженные тем, что увидели.

А потом Мойра, издав довольный возглас, побежала вниз по пыльной дорожке и обвила руками одну из статуй. Молясь богам, что присматривают за такими, как я, профанами от техники, я подняла свой фотоаппарат и сделала первый снимок. Солнце светило настолько ярко, что ничего не было видно на экране, и оставалось только надеяться, что мне удалось запечатлеть момент. Не то чтобы я боялась позабыть Рано Рараку. Это место и тот трепет, что оно внушает, останутся со мной навсегда. Но мне хотелось поделиться этим с Робом и Мойре вручить подарок на память о том, что было так важно для нее.

Я надолго запомню каменоломню еще по одной причине — из-за эпизода, на тот момент немного неприятного, но последствий которого я и представить себе не могла. Некоторое время мы с Мойрой просто дружно бродили среди моаи, наслаждаясь жарким солнцем и тем фактом, что мы находились здесь. Сделав первое фото, я стала жадно фотографировать все вокруг.

— Давай попробуем взобраться на край вулкана и посмотрим, что там на другой стороне? — предложила Мойра.

— Давай, — согласилась я, и мы пошли по каменистой пыльной тропинке, ведущей наверх. Взбираться было довольно легко, хотя солнце уже палило вовсю и только ветерок приносил немного прохлады.

Мойра, шедшая впереди, внезапно остановилась на вершине.

— Ты в это не поверишь, — произнесла она, поворачиваясь ко мне, пока я делала последние несколько шагов к вершине. Сначала я не поняла, о чем она говорила, поскольку мое внимание было приковано к поразительной голубизны озеру, частично заросшему водорослями, что раскинулось на дне кратера под нами, и к внутренним склонам вулкана, усеянным еще большим количеством моаи, которых я тут же принялась фотографировать. Я посмотрела на Мойру, которая указывала влево от нас, туда, где напротив видеокамеры твердо стоял мужчина.