Наталья Солнцева - Звезда Вавилона

Когда Астра села в машину, он рассматривал переплетение улиц и переулков.

– Далековато…

– Там рядом должно быть ателье «Ромашка», где Эмма работает закройщицей.

– Странное рвение – при том что муж ее обеспечивает.

– Сегодня обеспечивает, а завтра найдет себе другую… и прости-прощай. Эмма правильно делает. Я бы на ее месте тоже работу не бросила.

– Ты – воплощение независимости! – засмеялся он. – А огромное количество женщин мечтает стать домохозяйкой при богатом муже.

– Леонтий не богат. Я бы отнесла его к среднему классу. Его ресторанный бизнес только развивается.

С утра над Москвой собирались тучи, – тяжелые, рыхлые, низко плывущие над плоскими крышами многоэтажек. К обеду разразился густой, хлопьями, снег. «Дворники» едва успевали расчищать лобовое стекло.

– Красота…

– Как продвигается расследование? – поинтересовался Матвей. – Удалось составить картину преступления?

– Нет… Все жутко запутанно.

– Надо было начинать с осмотра места убийства.

– Во-первых, кто бы меня туда пустил? А во-вторых, что ты предлагаешь? Лазать на четвереньках по полу в поисках пуговицы от рубашки злоумышленника?

– Или сережки, выпавшей из уха злоумышленницы…

– Ты прав. Нелли могла убить и женщина. Ее гибель – звено в цепочке событий, которую я пытаюсь отследить. И тянется цепочка издалека…

– Со смерти Лидии Ракитиной?

– Как минимум с древнего Вавилона…

– А как максимум?

Астра умела уходить от ответа. Вернее, ее ответы порождали уйму новых вопросов.

– Миром правят символы… – многозначительно произнесла она. – Их влияние на людей не поддается изучению. Слишком глубоко в подсознании залегают эти пласты. Вчера вечером, после разговора с женой профессора, я окончательно пришла к выводу: все упирается в магию вавилонских жрецов.

Матвей отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Слушать Астру без смеха порой было невозможно.

– Эти Ракитины – заложники какого-то колдовства! – как ни в чем не бывало продолжала она. – Они все чего-то боятся… Никто из них не осмеливается говорить о главном: ходят вокруг да около, петляют, как зайцы.

– Что же главное, по-твоему?

– Если бы я знала…

– Почему ты решила сначала поговорить с Синельниковой, а не с домработницей Ракитиных? Она – свой человек в доме, многое видит, слышит.

– Вот именно, свой. Вдруг домработница заодно с хозяевами?

– Ты внесла ее в список подозреваемых?

– Конечно. Нелли ее хорошо знала и могла впустить в квартиру. Не забывай, эта Александра Ивановна не первый год вхожа в семью Ракитиных…

– …и прониклась духом древних тайн! У нее проснулся жгучий интерес к вавилонским богам! У простой женщины, которая всю жизнь трудилась на чулочной фабрике.

Астра не обратила внимания на его сарказм, уже успела привыкнуть.

– Мы не знаем, где она трудилась. Зато в день убийства Александра Ивановна приехала к Ракитиным только к обеду. Мне Леонтий сообщил. Бьюсь об заклад, что у домработницы тоже нет алиби. Скажет, ходила по магазинам или на рынок ездила – за парным мясом для Никодима Петровича.

– Может, так и было.

– А если нет?

– С какой стати домработнице убивать Нелли?

– Не будем гадать на кофейной гуще. Едем к Синельниковой. Она знала Глафиру, а та, скорее всего, делилась с подругой личными переживаниями, советовалась. Поскольку ее уже нет в живых, хранить секреты давно минувших дней бессмысленно. Кстати, притормози у гастронома, купим человеку торт – как-никак в гости идем.

– Я пойду с тобой?

– К Синельниковой? Обязательно! Пустишь в ход мужское обаяние, станешь расточать комплименты, и она расскажет тебе гораздо больше, чем мне. Ее зовут Клавдия Прокофьевна, между прочим.

Матвей тоскливо вздохнул. Он решил не напоминать Астре о том, что торопится в свой офис. Вряд ли она забыла – просто сочла визит к подруге покойной Глафиры более важным, чем разбор завала в конструкторском бюро.

Из-за сильного снегопада они ехали дольше, чем рассчитывали. Пенсионерка Синельникова с нетерпением ждала гостей. Ее переполняла радость, – хоть кто-то ее навестит, хоть кому-то она понадобилась. С тех пор как умерла Глафира, она осталась одна-одинешенька.

Клавдия Прокофьевна передвигалась по квартире с палочкой и без особой нужды на улицу старалась не выходить. В прошлом году зимой она сломала руку, поскользнувшись на тротуаре, и теперь не собиралась подвергать себя такому риску. Раз в неделю ее навещала работница социальной службы, а по выходным заглядывала на пару минут соседка: спрашивала, не надо ли чего принести из магазина или аптеки. Обе женщины торопились, и Клавдия Прокофевна едва успевала переброситься с ними парой слов. Не будь телевизора, она бы совершенно одичала.