Наталья Солнцева - Звезда Вавилона

Астра глотнула остывшего чая. Привкус жасмина напомнил ей собственную весну, пылкую влюбленность и предательство жениха. Она исподволь наблюдала за Раисой. Каково этой образованной, неглупой барышне быть замужем за пожилым мужчиной? Что она чувствует, принимая его ласки? По сравнению с ней профессор Ракитин, в сущности, старик…

– Леонтий неравнодушен к вам?

Щеки Раисы покрылись жарким румянцем.

– С чего вы взяли?

– Пасынок попадает под влияние молодой мачехи, теряет голову, забывает приличия и пытается соблазнить жену отца. А та крутит обоими, как ей заблагорассудится. Обычный сюжет любовной драмы… или водевиля.

– Это не про меня.

– Вы любите мужа?

– Оставьте ваши приемчики! – еще сильнее покраснела Ракитина. – Я не изменяла Никодиму Петровичу и не собираюсь этого делать.

«Не любит, – подумала Астра. – Ею двигал расчет, в лучшем случае уважение к его уму, сединам и научным заслугам. Не самый плохой мотив для брака».

– Эмма ревнует супруга к вам?

Раиса судорожно повела плечами.

– Я не давала Леонтию никакого повода. Эмма относится ко мне с предубеждением. Уверяю вас, что не испытываю нежных чувств к пасынку.

– Даже материнских?

Она смутилась, отвела глаза.

– Он мне отвратителен, как ни стыдно признаться.

– Кого вы подозреваете в убийстве падчерицы?

Раиса ковырнула блинчик с застывшей шоколадной начинкой.

– Ее брата…

Митя оторопел, увидев сидящего в пустом зале Апреля.

– Привет! – ужасаясь обыденности и самого слова, и всего происходящего, бросил администратор.

Парень поднял на него мутные глаза с красными прожилками вокруг зрачков. Похоже, он пьет, не просыхая.

– М-марину убили… – промычал Апрель.

Именно промычал: Митя скорее угадал смысл сказанного. Язык парня едва ворочался.

– Откуда ты знаешь?

– Сказали… В-водки налей…

– «Буфет» не работает.

– С-сам… налей…

– По-моему, ты уже набрался под завязку. Марину жалко?

Апрель уронил голову на руки.

– Угу… хорошая была… девчонка… За ч-что ее?

«Тебе виднее», – чуть не брякнул администратор. И тут же одернул себя. Он не прокурор, не судья, чтобы обвинять.

– Шел бы ты отсюда! – с сердцем произнес он. – Проветрился! Вон солнышко на улице, морозец…

– Тошно мне одному, л-ломает всего, крутит. М-муторно на душе, сил нет! Дашь водки?

– У нас не забегаловка для любителей напиваться. Иди в другое место.

– Куда? Башка рас… раскалывается. Жаль… река з-замерзла… – пробубнил Апрель. – Броситься бы в воду… и с концами…

– А ты на крышу залезь! Да сигани оттуда! Чтобы башка – вдребезги! Тогда уж точно болеть не будет. И на водку тратиться не придется.

Митя поразился, сколько у него, оказывается, злости накопилось. Правду говорит этот ублюдок: жалко Маринку… молоденькая совсем, жить бы да жить…

– Ты чего? Правда, что ли? Это… и-идея…

– Да ладно… ты меня не слушай…

«Может, и не он это вовсе, – пошел на попятную Митя. – Еще сиганет с крыши, а мне потом век живи и кайся! Черт принес его сюда! Не хватало грех на душу взять!»

Он принес бутылку пива и сунул Апрелю.

– На, глотни и мотай отсюда. Некогда мне с тобой лясы точить.

Тот молча отвел его руку. Набычился.

– Сказал же, «Буфет» закрыт. И концерта не будет, ни сегодня, ни завтра. Траур у нас.

– П-пошел ты…

Митя разозлился:

– Хочешь, чтобы я милицию вызвал?

В какой-то момент администратору почудилось, что парень не так пьян, как подавлен и напуган. Еще бы! Такое сотворить… Видать, совсем мозги отшибло. Одна баба довела мужика до белого каления, а другая за нее расплатилась. Вот так и бывает, – страдают невинные…

С удивительной для пьяного проницательностью Апрель спросил:

– Ты чего ко мне п-прицепился? Я сижу, никого не трогаю… – Он полез в карман и достал несколько мятых тысячных купюр. – На п-похороны… Маринке…

Митя изменился в лице, побледнел. Взять бы наглеца за грудки да вышвырнуть за двери, красивой мордой в снег… Нельзя. Сейчас все сотрудники клуба на виду, наблюдают, прикидывают: а вдруг убийца – среди них…

Матвей ждал Астру внизу, у подъезда ее дома.

– Поднимешься? – спросила она по телефону, на ходу одной рукой подкрашивая ресницы. – Может, кофе сварить?

– У меня завал в бюро. Я туда и обратно! К кому мы едем?

– К Синельниковой. Это подруга Глафиры, второй покойной жены профессора. – Она назвала адрес. – Найдешь?

– Карта всегда со мной.