Ольга Володарская: Клятва вечной любви

– А ты им в морду! – вытаращив глаза, выкрикнул Стас.

– Я не могу.

– Зато я могу. Мне скажешь, если кто обидит, я ему накостыляю. Поняла?

– Поняла, – улыбнулась Вера. Теперь ей в школу идти было не так страшно.

Стас удовлетворенно кивнул, попрощался и вышел.

Сначала он хотел отправиться на улицу – на велосипеде погонять или ящериц половить, но почему-то передумал. Не спеша поднялся на свой третий этаж, вошел в квартиру.

Дома у них было очень чисто и красиво. Особенно в зале, где и мягкая мебель, и хрустальная люстра, и цветной телевизор. Но все равно ему больше нравилась их старая квартира. Она хоть и была двухкомнатной с частичными удобствами, но в ней жилось как-то легче. И улицу ту он любил больше. Состояла она из двухэтажных кирпичных домов и частных деревянных, около которых были разбиты палисадники, где росли кустарники, ирисы и шиповник. По улице бродили куры, клубилась пыль и летали комки тополиного пуха, а в конце ее, если спуститься с пригорка, текла быстрая, мелкая, жутко холодная речка.

Стас тяжко вздохнул, вспомнив те времена. Здорово было! Хотя, если рассудить, то и здесь ему живется не так уж плохо. Конечно, до речки теперь идти минут двадцать, и в палисадниках кроме чахлых саженцев только трава, но зато рядом стадион, школа, клуб. Все хорошо, только девчонки надоедают постоянно – записочки пишут, обниматься лезут. Противно же, честное слово! Одна Верка нормальная. И почему ее все так не любят? Ну и что, что на белобрысую японку похожа, разве она виновата? Правильно отец говорил, ей и так несладко с такой внешностью, а тут еще дворовая ребятня Опарышем ее обзывает. Надо, говорит отец, девочке помочь, защитить. А Стас не против. Ему тоже не нравится, когда на человека нападают только потому, что он не такой, как все. Вот и мать Веркину невзлюбили. Почему? Да потому что у нее мужа нет и не было, говорят, никогда. Может, и правда не было, да только кому какое дело! Вот так рассуждал Стас. И отец его так же считал, поэтому и помогал Чайкам (это фамилия такая у Веры и Ульяны), хоть мама и ругалась. «Я – коммунист, – говорил папа, – и обязан людям добро делать, а ваши предрассудки мне противны». Стас не знал, что такое предрассудки, но общий смысл папиных слов уловил и подписался под каждым, даже под непонятным.

Вообще отец для Стаса был непререкаемым авторитетом. Ему он доверял, к его речам прислушивался. Да и внешность хотел бы иметь папину – может, тогда бы девчонки к нему не липли. Вон отец какой строгий, суровый, но красивый, вернее, не красивый, а, как шушукались соседские тетки, привлекательный: смуглый, носатый, с квадратным подбородком, пронзительными карими глазами и густыми, сросшимися на переносице бровями.

Короче, отца Стас уважал. А мать любил безмерно. Ему нравилось в ней все: и красота, и сдержанность, и умение держать себя в руках в любой ситуации, и даже холодность. Да, с другими она была холодна. Со всеми, даже с мужем, но только не с ним. Стаса она обожала, ласкала и лелеяла, сын же готов был ради нее на все. Однажды, в день ее рождения, он опустошил цветочную клумбу перед клубом и положил охапку бархоток к ногам мамы. Конечно, ей потом пришлось заплатить штраф, но она ни разу не упрекнула Стаса за столь необдуманный, но романтичный поступок. Да и как она могла обвинить сына в том, чего всегда ждала, но не могла дождаться от мужа, – безумства?

Даже когда Виктор за ней ухаживал – упорно, настойчиво, преданно, он никогда не позволял себе романтических безумств. Если визит, то минута в минуту, если прогулка, то по определенному плану, если цветы, то покрупнее. Виктор был педантичен, прагматичен, даже приземлен, но напорист, как торнадо.

Познакомились будущие супруги Радугины в сельхозинституте. Ольга там училась, а Виктор чинил канализацию: она была успешнейшей студенткой, он – приходящим сантехником. Он влюбился в нее сразу, она в него – только когда поняла, что у нее нет выбора.

У Ольги к тому моменту, как Радугин выбрал ее своей дамой сердца, был жених-аспирант и дюжина поклонников, у Виктора не было ничего, даже квартиры. Но его это не останавливало. Каждый вечер он встречал ее у аудитории, а если Ольга не приходила на занятия или пряталась от надоедливого слесаря, то находил ее и дома, и в укрытии – по наитию. Он бил ее ухажеров. Он втерся в доверие к ее родителям. Он даже их собаку заставил признать себя. Ольга не знала, куда ей деваться от его любви. Конечно, если бы он был груб, несдержан, она бы… Но Виктор всегда оставался с ней безукоризненно галантным, внимательным – и непоколебимым, даже когда она обрушивала на него проклятия.