Александр Горохов - Забытые на обочине

- Ты не вздумай, Гришка, этих полудурков за собой тащить. Это лучше уж сразу себе ноги стреножить. Мы не знаем, что там нас наверху ждет.

Гриша не стал возражать. Посуду со стола убрали, подняли наверх. Охранник шагнул к лестнице и Гриша едва ли не впервые услышал его голос из - под шерстяной шапочки-маски.

- Вперед, мужики. Кончайте быстрей это дело, осточертело мне тут с вами валандаться. Тоже на волю хочу.

Он вылез по лестнице наверх, а потом втянул её за собой и закрыл люк.

Гриша глянул на Маслакова - тот торопливо читал газету. За минувшие дни Гриша (с его опытом дурдома) уже понял, что Маслаков, в целом, не душевно больной в полном смысле определения. Вполне нормальный, опустившийся человек. Ему нужен хороший присмотр родственников, нужно поменьше читать газет и увлекаться политическими проблемами. Вот на них-то Маслаков и соскальзал с платфоромы разума. В остальном ему можно было доверять воспитание детей и даже автомобиль водить: ни ребенка в ванночке не утопит, ни автомобиль в стенку не вшибет. А политика оказалась слишком крепким ядом для его полуобразованных мозгов. Ну, ещё и алкоголизм, бесприютная жизнь.

Гриша шагнул к Маслакову и мягко потянул газету из его рук:

- Товарищ Маслаков, у меня есть одно предложение. Мы не можем оставаться пассивными, когда контрреволюция правит бал. Нужно бороться.

- Конечно, конечно! - обрадовался Маслаков. - Я же и пытаюсь проводить среди вас агитацию!

- Правильно. - согласился Гриша. - Но время агитации прошло. Газеты врут. На улицах начинаются бои, строят баррикады. Мы нужны - там! - Гриша ткнул пальцем в потолок.

- Да, да! - Маслаков сразу понял основную задачу минимум и тут же нарисовал максимум. - Побег и участие в освободительном движении?! Я с вами, товарищи!

Но совершенно неожиданным и поразительным оказалось то, что и Рогожин понял жест Гриши - пальцем в потолок! Глухонемой метнулся к нему, схватил за руку, засверкал глазами и тоже принялся указывать на потолок, мычать, и подпрыгивать, изображая этим танцем своеё полное согласие с предлагаемым мероприятием.

- Пошли. - сказал Гриша и шагнул к низким дверям, за которыми начиналась выработка.

Свет в слпабых ламполчках во всю длинну тоннеля уже включили сверху через каждые метров пять тускло светила двеннадцати вольтовая лампочка. Знал-таки своё дело Бригадир, обеспечивал технику безопасности!

Сгибаясь в три погибели, они прошли до отметки восемнадцать метров, где по мнению Гриши, рубить восстающий колодец было наиболее удобно.

- Здесь и начнем. - сказал Гриша. - С Богом.

- Или с дьяволом! - весело рявкнул Ложкин и тут же принялся долбить грунт лопатой у себя над головой.

Исходя из того расчета, что до поверхности могло оказаться не менее трех метров, Гриша приказал остальной бригаде снимать настил из досок с земли - доски эти укладывались не ради удобства, а чтоб по ним было легче тащить корыто с выработкой. Теперь их можно было использовать как под выростающую настил-лестницу, когда вертикальная штольня начнется уходить вверх.

Рубить грунт над головой - очень трудно. Даже Ложкин не выдерживал более двух минут такой работы. Его сменил Гриша, потом Рогожин. Маслаков отваливал выработку. Снятыми досками они кое-как выстраивали опору под ногами.

На первый метр колодца ушло, приблизительно, около часа и почти все силы. Работать становилось все трудней, потому что второпях они заузили диаметр колодца. Пришлось его расширять.

Маслаков не успевал отваливать отработанный грунт подальше, вдоль тоннеля и Гриша опасался, что если они эдак закупорят себя со стороны подхода к колодцу, то им может не хватить вохдуха и они задохнуться, не достигнув поверхности.

Прошли ещё около метра. Вся удача побега упиралась в вопрос времени успеют ли они достигнуть поверхности, пока не придет с проверкой Бригадир.

В момент очередного осложнения, Ложкин, стоя на досках, как на подпорке, - рубил глину наверху. Гриша стоял под ним - выбрасывал грунт в тоннель. Он насторожился, когда смекнул, что ни Маслакова, ни Рогожина что-то давно не видно. Гриша опустил лопату, шагнул в тоннель, но навстречу ему из темноты появился Рогожин, замычал, начал дергать Гришу за руку и пытался что-то обьяснить. От усталости Гриша его не понимал. Зато Ложкин обвалился сверху, все сразу понял и крикнул.

- Я ж тебе сказал, что эта политическая зараза нас продаст!

Они ринулись вдоль тоннеля к выходу, понимая, что опоздали, и Маслаков уже поднял тревогу.