Екатерина Савина - Восставшая из ада

– Да, – выдохнул он и со всхлипом втянул слюну, – приказывай, повелительница.

И, закрыв голову руками, коснулся лбом паркета.

Тут у меня мелькнула внезапная мысль – а что если этот придурок вовсе не сумасшедший, каким кажется с первого взгляда, а просто прекрасный актер?

Ну, не такой прекрасный, если я вдруг заподозрила, что он переигрывает?

Вполне возможно, что его подослали ко мне члены Общества, чтобы узнать, кто я есть на самом деле?

Васик Дылды осторожно поднял голову и робко взглянул мне в лицо.

«Нет, – усмехнувшись, подумала я, – никакой он не актер. В его глазах светится столько искреннего почтения, сдерживаемого страха и неподдельного идиотизма, что поверить в то, что в данный момент этот Васик Дылда способен на обман, невозможно».

Конечно, глупо делать выводы, основываясь целиком на собственных ощущениях, но давным-давно известно, что существует такая вещь – женская интуиция. И это чувство, если говорить откровенно, развито у меня в полной мере.

Нет, Васик Дылда – просто парень, помешанный на потусторонних вещах. Кажется, он нормальный человек, хоть и создает впечатление буйного сумасшедшего.

– Ладно, – сказала я, – вставай, Васик. Пойдем в комнату, расскажешь мне о том, что здесь происходило, пока меня не было.

Васик не сразу поднялся на ноги. Когда я повернулась и пошла в комнату, он неслышно, очевидно, ступая на цыпочках, проследовал за мной.

Я уселась на диван и царственным жестом пригласила снова нерешительно застывшего Васика сесть. Он несмело примостился на самом краешке стоящего напротив меня кресла.

– Ну, – сказала я, – рассказывай.

– Что?

– Как вы без меня здесь жили.

– А-а... – тут лицо Васика омрачилось, – плохо жили, – вздохнув, проговорил он, – я очень по тебе скучал.

– Ты-то понятно, – сказала я, – а остальные?

– И остальные скучали, – уверил Васик, – и Дашка, и Петя Злой, и Грюндик... – он замолчал, как мне показалось, внезапно, будто что-то еще хотел сказать.

– А что говорили насчет моей... гибели? – решилась спросить я.

Васик вздохнул.

– Очень тебя жалели, – сказал он. – Все думали, кто это мог сделать? Кто мог тебя убить? Захар сказал, что во всем разобрался и убийц уже наказал.

– Да... – протянула я, – а в чем же конкретно разобрался Захар?

– Как это в чем? – удивился Васик. – Ну... В том – почему тебя убили... И кто именно это сделал.

– Кто? – быстро спросила я.

Васик открыл рот.

– А разве ты сама не знаешь? – проговорил он. – Ведь если тебя убили, то ты обязательно должна знать, кто это сделал и за что.

Железная логика. Как бы упростилась работа милиции, если бы безвинно умерщвленные граждане могли самостоятельно определить перед операми мотивы убийства и указать исполнителей убийства.

– Я-то знаю, – кивнула я, – но мне нужно знать, что говорил всем членам Общества Захар.

Васик поскреб в затылке.

– Да... ничего он не говорил нам конкретного, – сообщил он. – Просто сказал, что во всем разобрался и убийц наказал. Он черную порчу наслал на них, – понизив голос, добавил Васик. – Ну, знаешь, конечно – те, на кого насылают черную порчу, в первый день чувствуют легкое недомогание, на второй день у них отнимаются ноги, на третий они слепнут, а через неделю теряют рассудок и умирают... Страшная вещь эта черная порча.

Надо думать. Значит, за убийство моей сестры уже отомстили. Что-то очень просто. Настолько просто, что с трудом верится в это. Черная порча... Ерунда какая-то. Но я так и не узнала, за что убили мою сестру.

Следующим пунктом расследования будет встреча с этим ужасным Захаром. Странно, что наши пути до сих пор еще не пересеклись. Ему, конечно, уже донесли о моем счастливом воскрешении из мертвых.

А встреча эта, надо думать, будет совсем не из простых.

Ведь, как я поняла, Захар – глава Общества. А мне начинает казаться, что все эти игры в тайных колдунов, которыми увлекаются размалеванные посетитель ночного клуба «Черный лотос», не просто шалости. И от посторонних эта тусовка закрыта не только потому, что там употребляют наркотики.

И Захар наверняка знает, что кроется за всеми этими извращениями богатенькой столичной публики.

Знает, только откровенничать со мной он точно не будет.

И на воскрешении Наташи его, как мне кажется, тоже трудно будет провести.

А вдруг он знает, что у нее в провинции была сестра-близнец?

Наташа всегда неизвестно почему стеснялась того, что мы с ней близнецы, как будто видела в этом что-то ненормальное, и все ее знакомые, впервые встретившись со мной, сначала изумлялись тому, что у Наташи, оказывается, есть сестра, да еще близнец; а потом – тому, что она никогда им об этом не рассказывала.