Пабло Де Сантис - Философия и гуманитарные науки

Мы с Трехо вышли прогуляться по подвалу.

— Я не думаю, что сегодня что-то решится. Мы еще немного поспорим и отправимся спать. Дюпре заинтересован в том, чтобы закрыть дело как можно скорее — чтобы не компрометировать Конде еще больше. Конде — один из его союзников на факультете. Брук же, напротив…

Подвал был едва освещен. В глубине царила полная темнота. Закрытые двери, аудитории, коридоры. Мы говорили о справедливости, еще не зная о том, что наше судебное разбирательство не будет значить абсолютно ничего. Здесь не играло никакой роли ни мнение Брука, ни мнение Дюпре, ни доказательства сторон, ни прения, ни даже приговор. Уже начался другой — подлинный — суд, и все здание превратилось в зал его заседания.

Подземелье тонуло в темноте, скрывавшей аудитории, книжные хранилища, закрытые двери. Мы шли по коридору, который сворачивал, увлекая нас в царство теней.

Когда я учился на младших курсах, по институту ходили легенды о «сокровищах», что хранятся в подвале: пятьсот электрических плиток, конфискованных в каком-то министерстве после военного переворота; бомбардировщик без вооружения, единственный экземпляр вышедшей из употребления модели; секретная библиотека с книгами, запрещенными в тот или иной период различными правительствами; коллекция черепных коробок знаменитых людей. Я открыл дверь и обнаружил лестницу, что вела вниз.

— А что там, внизу?

— Туннели, — сказал Трехо. — Два года назад группа студентов-археологов сделала одно небольшое открытие. Здание факультета является одним из ключевых пунктов сети туннелей, что проходят под старым городом. Раньше здесь был фешенебельный отель для знатных иностранцев. Среди услуг, предлагавшихся постояльцам, был и доступ к секретным выходам к местам тайных свиданий для лиц, избегавших прессы или прибывших в страну инкогнито. Маленький, похожий на игрушечный, локомотив тащил два открытых вагона, которые развозили пассажиров по подземным туннелям к двум выходам. Я видел фотографию этих вагонов, они похожи на кабинки американских горок, но с сиденьями из красного бархата.

Я посмотрел на часы. Прошло уже больше получаса, но никто не вернулся в аудиторию. Коридор, который уводил нас все дальше и дальше от освещенной зоны, начал меня беспокоить. Я предложил Трехо вернуться и поискать остальных. Входные двери были закрыты. В центре холла стояли и спорили Конде и Брук.

— Вы декан этого факультета, доктор Брук. Если вы нас пригласили сюда, вы должны были предварительно убедиться, что все функционирует нормально, — раздраженно проговорил Конде.

— Я редко сюда захожу, в это здание. Я собрал вас здесь, чтобы избежать гласности. Что, кстати, в ваших же интересах.

Трехо спросил, а что с боковыми дверями.

— Все закрыты на ключ. Как только вышел Новарио, кто-то запер все двери.

— А Дюпре? — спросил я.

— Он пошел позвонить по телефону.

Дюпре появился из глубины коридора, лицо у него было унылое.

— Я нашел четыре телефона, но ни один не работает.

— Не могу в это поверить, — сказал Конде. — Нас заперли здесь, лишив возможности связаться с внешним миром? Кто руководит этим факультетом?

— Не беспокойтесь, — сказал Трехо. — Здесь есть ночной сторож. Пойду поищу его.

Трехо буквально взлетел вверх по лестнице и исчез из виду. Несмотря на поздний час, продолжительное заседание и наше двусмысленное положение, его переполняла энергия.

— Я так думаю, что никто уже не хочет продолжить слушание, — сказал Брук.

Конде с досадой отмахнулся. Усталый Дюпре протер глаза.

— Поэтому, если нет возражений, я переношу заседание. Дату и время назначим потом.

Никто не возражал против такого решения. Заседание, кстати замечу, так и не было возобновлено, и единственным воспоминанием, оставшимся от той встречи, стал текст, который я только что написал.

Дюпре продолжал бродить по первому этажу в поисках телефона, но все административные помещения были закрыты на ключ.

— Мне надо было кое с кем встретиться, и теперь я не могу его предупредить. — Он посмотрел на часы. — А если ночного сторожа нет? Мы что, останемся здесь на всю ночь?

Я решил быть оптимистом.

— В любом случае мы отсюда выйдем. Должен же работать хотя бы один телефон.

— Линии обрезаны, двери закрыты. Вам не кажется, что слишком много случайностей? — спросил Конде.

— Всякое в жизни бывает, — ответил Брук. — Не стоит во всем видеть заговор. Обычные неполадки.