Александр Скрягин - Исполнитель желаний

На последних словах Вулканов поднял седую голову, посмотрел на Акраконова и коротко и сухо спросил:

– Не будешь подписывать?

– Леонид Иванович, – совсем другим в сравнении с тем, каким он только что разговаривал с Ефимом, уважительным тоном произнес Артур, – вы поймите, я совсем не против предложенных изменений… Я – за! Но – я не могу…

– Ты скажи прямо: будешь или нет? – с непривычной резкостью, прервал Артура старый лис.

– Буду, конечно! – поднялся со своего места Артур. – Только сначала я должен…

Вулканов махнул рукой:

– Ладно, – тяжелым голосом произнес он. – Я понял. Не надо! Без тебя, Артур, обойдемся! Я сам с твоим начальством свяжусь и все согласую! Помогу тебе, чтобы твоя совесть была спокойна! Чтоб ты себя резиновым штемпелем не чувствовал!

Леонид Иванович замолчал. Повернул голову и с минуту смотрел в синее окно. Потом выпил пол бокала рубинового вина. Закрыл глаза. А когда открыл, это был снова доброжелательный, улыбчивый, хорошо всем знакомый профессор Вулканов. Своим обычным мягким тоном, без всякого следа только что бушевавшего внутри гнева, сказал:

– А вот я, ребята, честно говорю, иногда очень бы хотел побыть, как ты говоришь, Артур, резиновым штемпелем! Чтобы ничего от меня не зависело. Не так-то это сладко, ребята, когда все от тебя зависит. Да!

Напряжение между ними спало. Но не до конца. Нет.

«Отважный» отходил в море в шесть утра.

Крепкий стальной кораблик, негромко постукивая двигателем, отвалил от причальной стенки, стрельнул в утреннюю свежесть пресным нефтяным дымком и уверенно пошел в светло-сиреневый сумрак, в котором не было ни моря, ни неба.

Но через несколько минут мир пришел в порядок: перед стальным носом корабля внезапно, как будто его провела чья-то гигантская рука, возникла идеально ровная черта горизонта. Прошло еще несколько мгновений, и из моря показался празднично-алый краешек солнца.

Оно всходило уверенно и радостно.

Оно всходило, как Сбывшееся Желание.

Море выровнялось, выглаженное гигантским, невидимым утюгом, и заблестело, будто облитое судовым лаком. Сырой воздух сразу перестал пахнуть нашатырем, а дохнул в лицо сладкой арбузной свежестью.

К месту стрельб они добежали за тридцать минут.

Баржа стояла здесь на канатах уже несколько дней.

Кроме командира «Отважного» в рубке находился первый помощник, профессор и Артур с Ефимом. Из всех присутствующих лишним здесь был только Ефим. О чем Артур ему и сказал. Но Мимикьянов сделал вид, что его слова не расслышал.

Профессор в штурманском уголке, раскрыв крышку кейса, возился с изделием «С». Ефим сделал пируэт по рубке и попытался заглянуть за откинутую крышку. Частично это ему удалось. Он увидел обычный пульт с рядом циферблатов и переключателей. Такая приборная доска могла управлять чем угодно: автомобилем, самолетом, радиостанцией.

Приблизившись к барже на расстояние примерно в одну морскую милю, корабль принял самый малый ход.

Баржа хорошо просматривалась в открытые смотровые щели рубки.

– Цель взята! – раздался в динамике голос командира орудия.

В этот раз он находился не в своей орудийной башне, а в отсеке под бронепалубой.

– Первый выстрел, – произнес командир корабля.

У капитана второго ранга было молодое крепкое лицо с прозрачными, как оптические линзы глазами.

– Есть – первый выстрел! – деловито ответил динамик.

Через мгновение носовая артиллерийская башня вздрогнула, в рубку ворвалась звуковая волна, а из короткого ствола орудия вырвался снопик рыжего пламени и легкий пепельный дымок.

Взгляды всех присутствующих впились в черный силуэт баржи.

На ощутимом расстоянии перед ней вырос белый пенистый взрыв.

Командир корабля чуть заметно поморщился.

– Недолет. – обронил он.

Ефим видел: не замечая ничего вокруг, профессор что-то настраивает на своем пульте. В другом углу рубки Артур Акраконов что-то шептал в ухо старшему помощнику. Тот, не отрывая глаз от баржи в море, согласно кивал головой в синей пилотке.

– Второй выстрел, – приказал в микрофон командир корабля.

– Есть – второй выстрел! – сразу ответил динамик.

Орудийная башня снова вздрогнула.

Всем показалось, что разрыва не было слишком долго.

Наконец, далеко позади за баржей вырос большой молочный цветок.

– Перелет! – констатировал командир корабля. Теперь к недовольству в его голосе прибавилось и удивление. – Что это у нас с Кондаковым, а, Борис Петрович? – обратился он к старшему помощнику. – Из башни, всегда тютелька в тютельку бил, с первого раза мишени на дно опускал, а тут? С такого смешного расстояния и – два промаха. Электроника что ли барахлит, а?