Мария Амор - Дар шаха

– Ага. Если я когда-нибудь получу записку от Кучек-хана, буду знать, кто ее писал на самом деле. Нет, Реза-хана спрашивать не стоит. Если это так и было, из-за Денстервиля он не мог в этом признаться. Британский генерал был его основной поддержкой. Сертип не мог при нем подтвердить, что готов был тайком встречаться с представителем большевиков или с людьми Кучек-хана.

– Но если бы Стефанополус был заодно с Рихтером, он должен был подложить орден Реза-хану, а он подложил тебе. Почему?

– Потому что планы Рихтера не осуществились. Первое непредвиденное осложнение – Туров ранил Карла. Стефанополус провел всю ночь, пестуя рану. Он же предоставил Рихтеру алиби. Все последующие дни Стефанополусу пришлось ухаживать за Карлом, и я думаю, их отношения портились с каждым днем.

– Почему?

– Вот представь: Рихтер шантажирует и запугивает Стефанополуса, но Стефанополус все меньше его опасается, поскольку Рихтер теперь уже сам раненый, скрывающийся убийца, вне закона.

– Когда же ты все понял?

– К сожалению, слишком поздно, хотя с самого начала многое указывало именно на него. Даже когда Наиб Мансур, торговец оружием, признался, что продал берданку Рихтеру, я не знал, как объяснить тот факт, что и Стефанополус, и Реза-хан – оба уверяли меня, что на следующий день Рихтер был цел и здоров. На похоронах я был расстроен, говорил со многими людьми, думал о Турове, переживал, что мы с тобой поссорились. – За это признание он тут же был вознагражден сиянием глаз и улыбкой. – Вот-вот! Когда Стефанополус поймал один такой твой взгляд, он догадался, кому отдано твое сердце.

Елена только равнодушно откинулась на спинку кушетки и скрестила умопомрачительные ноги в щиколотках.

– Я смотрела на тебя? Да в тот момент я о тебе даже и не думала! Я думала только о Турове! Это ты подошел ко мне и молил не оставлять своей дружбой.

– Само собой, я подошел, из одной вежливости, конечно. Но Стефанополус уже понял, что ты потеряна для него навеки. Страсть и ревность победили в нем все остальные соображения. А Рихтера к этому моменту он и вовсе перестал бояться. Поэтому вместо того, чтобы подкинуть орден Реза-хану и тем самым сделать вину сертипа очевидной и доказанной, Стефанополус улучил момент и засунул его мне в карман.

– А почему ты смолчал?

– Я этого не заметил.

– Тогда откуда ты знаешь, что это он?

– Ты же сама сказала это комиссару!

– Боже мой, да я была готова сказать что угодно. Я даже заявила, что я невеста Стефанополуса!

– Хм. Но я-то точно знал, что мои карманы были пусты, когда я выходил из церкви. После этого меня обнимала только Вера Ильинична, а сразу вслед за ней Стефанополус. Мне гораздо приятнее подозревать Стефанополуса, чем будущую тещу.

– Твое счастье, что Низами-ага поверил мне. Сам ты вряд ли кого-нибудь убедил бы.

– Да, ты ужасный молодец, что пришла в назмие.

– Сначала я пришла к генералу Денстервилю. Он был сама британская учтивость. Интересовался моей семьей и вообще… мной. Но хлопотать о твоем освобождении отказался. Сказал, что это, мол, вопрос иранского правосудия и он не может вмешиваться.

– У британского генерала не было никакой причины пересматривать такое удобное для него предположение, что убийца – русский врач, а не его протеже.

– Тогда я пошла к самому Реза-хану, и Реза-хан меня выслушал. Сказал: «Вы понимаете, что до сих пор многие полагали, что убийца – это я?» Я поняла, что он хочет тебе помочь, но по понятным причинам опасается оказаться на твоем месте. Я сказала: «Сертип, я могу доказать, что это не вы». И призналась, что это доктор Стефанополус подложил тебе в карман эту улику.

Александр смахнул волосы со лба.

– Так ты видела, как он это сделал, или нет?

– Я это знала.

– Ты не могла этого знать, если не видела!

Елена вздохнула и проговорила терпеливо, будто растолковывала что-то очевидное малому ребенку:

– А ты сам видел, кто убил Турова?

– Конечно нет.

– Но тем не менее ты же знаешь, кто убийца? – Поправила низкий узел волос, добавила: – Наверное, мне придется коротко подстричься.

Александр потряс головой, запутавшись в цепи умозаключений:

– А это каким образом вытекает из всего сказанного?

– Прямо не вытекает, – подумав, призналась Елена. – Но человек, который умеет так хорошо, как ты, разгадывать путаные случаи, наверняка поймет, что это диктует мода на шапочки клош. Они хорошо садятся только на гладкие головки.

Воронин помолчал, потом покрутил головой: