Александр Граков - Паром в никуда (Город пропащих - 2)

- Ну и продолжал бы дальше носить,- в свою очередь взвился Стреляный, помимо воли потянувшись рукой к потайному карману брюк.- Что ж ты бросился разменивать свою большую любовь к Елене Сергеевне на мелочную одноразовую - к проституткам? И если ты уж так ценил свою законную супругу, зачем тебе нужна была Светлана? Все мы, мужики, кобели грешные, как правильно сказала одна моя любимая артиска эстрады, но зачем, скажи, ты кичился этим перед супругой? Правильно, унизить ее хотел. А униженных, знаешь, жалеют. И подбирают, и поднимают с колен, и вытирают им слезы, чтобы заставить почувствовать себя полноценной женщиной. Так вот, Раздольский, как бы это тебя ни коробило, из таких вот жалельщиков, которые ценят в женщине прежде всего именно женщину, а не макет для секс-экспериментов, надувную бабу, наконец. И вот когда это до тебя в конце-концов дойдет, а дойдет непременно - ты поймешь, какую женщину потерял.

- Уже дошло,- Аджиев смотрел на Федора с немым восхищением и изумлением одновременно.- Ты сейчас выразился так, словно прочел все это в моих мозговых извилинах. Этого нельзя найти в книгах - через это нужно пройти самому. Из какой же ты чаши отхлебнул такой полынный настой?

- Из которой ты пользовался не кривясь, Аджиев. Дочь профессора, Светлана, ублажала тебя в свободные от супруги часы, а затем клялась мне в верности и любви в перерыве между трахами с тобой. Она была той самой невестой, к которой ты отпускал меня по субботам и воскресеньям в обмен на верную службу.

- Не может быть,- Артур Нерсесович прошел в другую комнату к стойке бара, налил в бокал коньяка и ахнул залпом, словно водичку,- эта стерва сделала все для того, чтобы я бросил Елену и женился на ней. И это ей почти удалось год назад. Если бы не заварушка с Левочкиным...

- Моя свадьба была назначена в это же время, Артур Нерсесович. А еще она не брезговала спать с неким Митей, я уже спрашивал тебя об этом "братике". Да и профессор Збарский, подозреваю, неспроста начал писать свой дневник-компромат на них с Митей. Любви, как говорят, все возрасты покорны, ведь существует же, кроме животной, еще и платоническая.

- Вот это Света! Вот это тихая скромная девочка, какой мне представилась в самом начале моей дружбы с Петром Петровичем.- Аджиев, прихлебывая коньяк, уже разговаривал сам с собой, не замечая стоявшего рядом Федора.

- И вот на эту самую "скромницу" ты променял свое семейное счастье, Артур Нерсесович,- безжалостно добивает его Федор.- Недооценив свою супругу, переоценил артистку-шлюху. Ты выбросил - другой подобрал. Какие после этого могут быть амбиции?

- Ну, это по-твоему. А лично мне хотелось бы еще хоть встретиться со Светкой,- сверкнул угольно-черными глазами Аджиев.- Посмотреть в ее честно-преданные глаза. Но после того, как она продала эту квартиру, я потерял ее след. Наверное, легла на дно,- горько усмехнулся он.

- Ошибаешься, здесь как раз все наоборот,- возразил Федор.- Ты ушел в подполье, а Светлана выплыла. Да еще как. Вместе с Митей они выстроили на месте "Золотого руна" еще более престижный клуб. "Клондайк" называется, не слыхал?

- Да он у меня уже давно в печенках сидит,- Аджиев вскочил со стульчака у бара.- Все пакости идут от него якобы под моей "крышей". Так вот кто держит эту крышу. А рваться внаглую туда нельзя: ОМОН перекрыл все входы-выходы, и менты постоянно на стреме. Прямо какой-то отдел внутренних дел, а не бордель закрытого типа.

- А как же твоя депутатская неприкосновенность?- усмехнулся Федор.Пойди, махни своей корочкой, глядишь, и пропустят. Ты, как я понял, и на второй срок уже подал заявку. Тоже, как все остальные, собрался подымать с колен Россию? Или все ж Москву посватать собираешься? Как там у нас один из кандидатов в женихи говаривает: "Москва - это невеста на выданье. А я приду и засватаю ее." Так что поспеши, пока не опередили.

- Врет твой кандидат. Москва - ожиревшая элитная шлюха, готовая отдаться любому западному инвестору за очередную подачку - транш. И я ее не собираюсь сватать - просто-напросто изнасилую. А зря ты, Стреляный, насмехаешься: без таких, как я не обойтись.

- Ну, Россия, допустим, обойдется.

- Россия может быть, а Москва нет,- упрямо гнет свое "китаец".

- Слушай, Артур Нерсесович, давай оставим эту полемику для средств массовой информации, а?- просит Федор, зевая так заразительно, что у Аджиева поневоле следом открывается рот.- Тебе не кажется, что сейчас самое время для сна? Может, утром базар продолжим? А "Клондайк" предоставь мне,Федор наливает себе коньяка.- У меня есть что предъявить его шефам. И я навещу их во что бы то ни стало.