Александр Граков - Паром в никуда (Город пропащих - 2)

- Кто ты?- прошептал он, заслоняясь от "китайца" руками.- Я своими собственными глазами видел, как снайпер прострелил тебе голову. Твой прах лежит в надежной бронированной ячейке моего банка под семью замками. Ты не человек, Аджиев, ты - дьявол!

- Не один ты, моя дочь и жена были того же мнения,- успокоил его Артур Нерсесович. - Что ж, я не буду разубеждать тебя - мне это только льстит. Хотя, если разобраться в деталях, ничего сверхъестественного в тот день не произошло. Но для этого придется сделать некоторый экскурс, всего на неделю перед выстрелом. Дело в том, что нанятый тобою киллер оказался смышленнее, чем ты предполагал. А именно: получив аванс, он тут же отправился ко мне и продал информацию о готовящемся покушении. Знаешь, сколько я ему заплатил?- Аджиев пристально заглянул в Гринины глаза.Пятьдесят тысяч баксов. Ровно в десять раз больше, чем обещал ему ты. В делах, когда речь идет о жизни оч-чень влиятельного человека, никогда не скупись, Гриня. Эта черта погубила не одного засранца вроде тебя.

- Но ведь ты убил потом снайпера, а значит, деньги вернулись к тебе,- взвизгнул Левочкин, затравлено вжимаясь в угол - подальше от пистолета.

- Ничего подобного,- спокойно парировал Аджиев.- Дальше я самолично написал сценарий будущего "покушения". Выстрел, естественно, был холостым. Небольшой резиновый мешочек с куриной кровью за ухом, который я раздавил, когда схватился за голову после выстрела, создал полную иллюзию того, что у меня прострелена черепушка. Затем нанятый для съемок ОМОН с учебными патронами, несколько продажных журналюг с фото и телекамерами - грандиозное шоу под кодовым названием "убийство известного предпринимателя Аджиева" пошло набирать обороты. А мне пришлось на год уехать из Москвы, дабы разрядить создавшуюся на тот момент обстановку, очень уж напоминавшую предвоенную. Кстати, из того киллера получился неплохой телохран для моей жены. Парень в совершенстве владеет английским и кунг фу, а от водочной зависимости я его вылечил в одной из Швейцарских клиник. Так что ты своим покушением в некотором роде помог мне,- вновь засмеялся Аджиев.- А теперь смотри,- перебросив пистолет в левую руку, он извлек из кармана фонарик величиной со спичечный коробок и пару раз мигнул им. Тотчас же и темноту ночи, и пелену дождя пропорол малиновый луч - узкий, плотный, почти ощутимый. Скользнув по салону, алый зайчик уютно пристроился на правом зрачке Левочкина. Вскоре у него заломило виски - голова раскалывалась от невыносимой боли.

- Это тот самый снайпер, которого ты нанимал для устранения моей персоны,- деловито объяснил Артур Нерсесович.- Его Славиком зовут. Знаешь, Веня, а ведь я мог бы оставить в живых и тебя, и твоих спецназов - мне нужны в новой команде умные и преданные люди,- почти дружески продолжил Аджиев. - Но после того, что ты сотворил с моей дачей и людьми...

Левочкин его не слушал. Он с самого начала понял - ему не жить. Аджиев не тот человек, который запросто спускает обиды, нанесенные его персоне. И дальнейшему существованию Грини отпущено ровно столько, сколько пожелает этот изувер, по чьему приказу живое человеческое тело разделывают на колоде, словно свиную тушу. Это и называется у него "казнь свиньей".Боже, упаси меня от подобной участи!- беззвучно молит Гриня окружающую темноту. Затем в памяти всплывает поговорка: " На бога надейся, а сам не плошай". И Гриня вспоминает еще кое-что. И просчитывает ситуацию до мельчайших подробностей в эти оставшиеся секунды. Правая рука Аджиева с фонариком ныряет в карман униформы. Сейчас он перехватит пистолет поудобнее, и тогда...Не успеешь, сволочь! Левочкин задерживает дыхание и резко бьет ладонью по заветной кнопке на панели джипа. Струя концентрированных паров аммиака из противоугонного баллона под давлением в четыре атмосферы вырывается в лицо Аджиеву из печных створок. Невыносимая резь перехватывает дыхание, из глаз неудержимо хлещут слезы, по губам текут сопли, а по ляжкам Артура Нерсесовича на дорогую обивку сиденья брызжут теплые струйки мочи. Он силится поднять руку с пистолетом - мозг, парализованный аммиаком, отказывается дать команду нервам и сухожилиям. Сознание тускнеет с ужасающей быстротой и выход из этой ситуации один: "китаец" последним усилием воли цепляет дверную защелку и вываливается на мокрый асфальт вместе с остатками сознания.

- Ах ты, паскуда!- чуть отдышавшись, Аджиев щелкает предохранителем пистолета и перед бампером джипа перекатывается на противоположную сторону, выцеливая фигуру Левочкина. Рядом бестолково расчерчивает сумрак дворика малиновый луч оптического прицела.